Многолетняя привычка сохранять самообладание выручила Фиону из затруднения. Выпрямив плечи, она удалилась. Когда она пришла в свою спальню, там ее уже поджидала Алиса.
— Позвольте помочь вам, миледи, приготовиться ко сну.
Простые, бесхитростные слова ее горничной вывели Фиону из того странного состояния, в котором она находилась. Стараясь не обращать внимания на тревогу, проскальзывавшую в глазах Алисы, Фиона начала готовиться ко сну.
С помощью горничной она сняла платье и надела чистую сорочку, которая от частой стирки стала едва ли не прозрачной. Распустив волосы, она сидела в тихой задумчивости, пока Алиса расчесывала пышные волосы, покрывавшие ее плечи и спину золотистой вуалью. Напоследок Фиона ополоснула лицо, шею, руки и прополоскала рот.
— Мне остаться с вами, миледи… — тут Алиса запнулась, — до его прихода?
Фиона побледнела. Конечно, Алиса хотела помочь, как-то поддержать, но почему-то от ее заботы внутреннее беспокойство лишь увеличилось.
— Думаю, будет лучше, если ты уйдешь. Ах да, я почему-то не видела тебя за столом во время ужина? Ты ела?
Алиса покачала головой:
— Нет, мне что-то совсем не хотелось есть.
— Ничего, ничего, думаю, скоро привыкнем. Надо немного потерпеть.
Гримаса на лице Алисы показала, насколько она сомневается в том, что это произойдет быстро. Что могла сказать ей Фиона? Больше ничего утешительного, ибо ей самой на новом месте было и неловко, и непривычно.
Фиона осталась одна, наедине со своими мыслями. Она сидела в кресле и смотрела прямо перед собой на двери. Сердце у нее билось быстро-быстро, а руки оставались холодными как лед.
Ей было не столько страшно, сколько тревожно. Мучительно тревожно. Нет, не потому что она не понимала, что должно вскоре произойти. Напротив, прекрасно понимала: еще немного, и на пороге ее спальни появится граф. Нет, Гэвин.
Гэвин пристально, не отрывая взгляда, смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Он с нетерпением ждал окончания ужина, когда можно будет пройти к ней. Его воображение распалилось и рисовало сладкие видения, от которых у него пересохло во рту.
Внутри его все изнывало от желания, ему казалось, будто он чувствует под своими пальцами ее нежную кожу, ее пышные формы. Он сидел, ничего не видя перед собой, целиком погрузившись в свои мечтания. А перед его мысленным взором возникали их тела, переплетенные в сладострастных объятиях.
Гэвин припоминал прошедший день, и ему казалось, будто каждый раз, когда он смотрел на нее, внутри его все сжималось от чувственного томления. Ему нравилось в Фионе все, даже то, как она ела. Это было невероятно.
