Это напугало и удивило ее. Положим, Генри часто говорил, насколько прекрасны ее золотистые косы, какая у нее чудесная фигура и удивительно зеленые глаза. Фионе, как и любой женщине, нравились подобные комплименты, но, поскольку глаза Генри не горели никаким желанием, она относилась к похвалам своей красоте без всякой чувственности. Замуж Фиона вышла совсем молоденькой и неопытной девушкой, поэтому отсутствие физической близости в их отношениях поначалу ее мало удивляло. А когда она поняла, что ее брак отличался от большинства других, это уже не имело никакого значения.
Генри обращался с ней почтительно, был к ней привязан. Однажды вечером под влиянием слишком большого количества эля он признался ей, что его столь бережное и деликатное отношение к ней вызвано его первым впечатлением о ней как о милом, чудесном ребенке. Хотя она выросла под крышей его замка, превратилась в прелестную девушку, он по-прежнему видел в ней ту самую трогательную девчушку, впервые пришедшую в его замок.
Постепенно Фиона свыклась с совершенно бесстрастным отношением Генри к себе, но теперь, заметив искорки интереса в глазах графа, она вспомнила, что в ее распоряжении осталось еще одно, самое последнее средство.
Граф, несмотря на молодость, уже успел два раза овдоветь. Как знать, переживал ли он утрату жен так же остро, как она переживала смерть мужа?
Стараясь скрыть охватившее ее волнение, Фиона взглянула в красивое и мужественное лицо.
— Вы ошиблись, сказав, что мне нечего вам предложить. Есть одна вещь, которой я обладаю, — это я сама. Так вот, в обмен на вашу помощь и участие в судьбе моего сына я предлагаю вам себя.
Волна удивленного шепота пробежала по залу, показывая, что ее предложение было услышано не только графом. Но Фионе не было никакого дела до других, ее интересовало одно: что скажет сам Киркленд.
Медленно, словно не веря своим ушам, граф поднял голову и впился в нее глазами. Вспыхнувший в них огонь не столько смутил Фиону, сколько пробудил в ней смутную надежду.
Судя по его виду, ее предложение наконец-то вызвало в нем столь долгожданный, живейший интерес.
— М-да, соблазнительное предложение, но… э-э… дорогая, я не могу на вас жениться. В этом нет никакой надобности. Если мне вдруг захочется, то, смею вас заверить, женщина, которая станет моей женой, будет настоящей шотландкой из благородного рода.
— Я нисколько не рассчитывала на это. — Фиона слышала свои слова, как будто со стороны, словно их произнесла не она сама, а посторонняя женщина. Предлагая себя, она находилась в столь взволнованном и разгоряченном состоянии духа, что сама не понимала, что делает. Безвыходное положение, отчаяние и страх перед будущим толкнули ее на столь безрассудный и унизительный поступок.
