Туркин резко встал с бревна и, еле сдерживая бешенство, произнес:
- Ну вот что, спасибо, что просветил, только зря волнуешься, все будет в порядке. Какая может быть любовь…
- Вот и молодец, Федя, - обрадовался Тайшет. - А трахать ты ее можешь. Приезжай в любое время. Мы для тебя график сдвинем…
Вне себя от стыда и злости, Туркин вскочил на Орлика и так пихнул удивленную коняжку сапожищами в бока, что конь вместо того, чтобы двинуться вперед, попятился назад и чуть не своротил коптильню для дичи.
Муки ревности раздирали в клочья душу Туркина. В мыслях он яростно выхватил пистолет и выпустил всю обойму в Махорку, в Тайшета, в весь мир, ставший вдруг враждебным и ненавистным ему… Темный валун злобы и отчаяния плющил его мозг, вызывая потоки беззвучной брани. «Проститутка, потаскуха, шлюха… ненавижу, ненавижу…» Но вскоре поток брани иссяк, и он снова готов был обцеловывать ее всю. Так доехал до заветной полянки. Отпустил коня и, уткнувшись лицом в мох, впал в забытье.
Вдруг кто-то обнял его за плечи. Вздрогнув, оглянулся и увидел ее лицо, полное грусти и нежности. В ее глазах блестели слезы.
- Уходи! - буркнул он, и снова уткнулся лицом в мох.
- Что они тебе про меня натрепались, Федька? - с горечью и болью в голосе произнесла она, обдав его ухо и щеку горячим дыханием. - Все они врут, им завидно, Федька. У них такой любви нет и никогда не будет. Врут они все, Феденька. Я вся твоя! Я тебя люблю, Феденька! Хочешь, я уйду от них, к тебе уйду, ухаживать за тобой стану, ребеночка тебе рожу?
Она нежно гладила и целовала его, обливаясь слезами.
Туркин почувствовал, что если он ее сейчас не поцелует, то сердце его разлетится к чертовой матери на куски. Он резко перевернулся на спину, сгреб Галю в свои объятия и забылся…
Прощаясь, он сказал ей, что подумает насчет их дальнейших отношений. Возможно, заберет ее к себе в поселок.
Несколько дней Туркин провел в мучительных переживаниях. Надо было на что-то решаться. «В конце концов, - рассуждал он, - не всем девственницы достаются, и вообще, одно дело трахаться, а другое совсем - любить. Да и за что, собственно, упрекать Галю? Она спасается как может, сильно жизнь ее прищемила, видать, коль полезла в «яму» к старателям. Судьба…» Подобных мыслей, спасительных и примиряющих с людьми и миром, появлялось в его воспаленном мозгу все больше. И они победили: он решил всем чертям на зло не терять Галю, а на все прочее наплевать.
К концу лета Галина перебралась к Туркину в поселок и стала его неофициальной пока женой. Неожиданно для Федора, жители поселка отнеслись к этому его поступку совершенно спокойно. А некоторые даже больше зауважали. Галине пришлось потруднее, но и она вскоре прижилась. Все позабыли о том, что она бывшая Махорка.
