Она потянулась к диску местного телефона, не сводя шаловливых глаз с Абасова. Тот смачно крякнул, подмигнул ей и, сделав рукой жест ниже пояса, захлопнул дверь кабинета.
Звонил Туркин и просил выделить несколько минут для важного разговора.
- У тебя все разговоры важные, Федя. Но делать нечего, заходи, мент проклятый, потолкуем, - с дружеской грубинкой в голосе согласился Абасов. - У меня к тебе тоже есть предложение, и оно наверняка приятнее твоего ко мне разговора.
Сухой, высокий и широкоплечий Туркин быстро вошел, по-военному прижав локти к бокам. Он пересек кабинет мягкой настороженной походкой, сел в дальнее кресло и, прежде чем заговорить, закурил. Абасов с неприязнью рассматривал его сосредоточенно спокойное, тщательно выбритое лицо, его безукоризненно отглаженный костюм, сидевший на нем великолепно, накрахмаленные манжеты, схваченные янтарными с золотом запонками, и думал раздраженно, что у Туркина никогда не бывает срывов ни в настроении, ни в работе. Всем своим видом Туркин как бы давал понять, что Абасов здесь временное явление, а он удержится на коне при любых обстоятельствах.
Голос Туркина прервал его невеселые размышления.
- Ну вот, Леонид Иваныч, с вашим Ольховским рудником вопрос почти решен, - сказал он, в упор глядя на Абасова. В его узких глазах сквозила какая-то непонятная, затаенная усмешка. Через секунду взгляд его заблуждал по кабинету, будто что-то выискивая на стене, и снова вперился в Абасова. В этот миг Абасов поймал себя на мысли, что хочет понравиться Туркину, словно тот его начальник. Это привело его в бешенство, и он почти заорал:
- Что ты, Федор, тянешь нищего за хрен! Говори прямо, что вы там еще в своей ментовке решили!
Он вышел из-за стола и развалился в кресле напротив Туркина, уставясь на него тяжелым взглядом.
Туркин докурил сигарету, притворно вздохнул и сказал:
- Все, мой дорогой друг Леня, решено с этим рудником, долго вы мне мозги компостировали, но я все же докопался до истины. Пора звонить в Иркутск. Собственно, я уже днем звонил, но не мог дозвониться. Сначала не соединяли, потом все там ушли обедать.
- Говори, что ты вынюхал, - прервал его окольные разговоры Абасов. - Меня ты не напугаешь, потому что я сам ничего не пойму в этой хрени. Так что валяй, я тебя внимательно слушаю. И только не зыркай на меня, как на подследственного. Я ведь чую, ты меня уже сейчас представляешь в этой роли где-нибудь в Иркутских застенках, с багровой от страха ряжкой и трясущимися щеками. Ты это брось, - добавил Абасов, окончательно успокоившись и посуровев.
