И Мэри пообещала.
Ей, как и ее сестрам, было крайне тяжело покидать дом, ставший родным за последние двенадцать лет жизни, по крайней мере Роуз втайне от сестер пролила ночью немало слез. Тем не менее слово матери было дано, и Мэри знала, что Флора абсолютно права. Им нельзя было оставаться с Космо.
Не будучи никогда хорошим человеком, после смерти жены он стал еще несноснее. Пьянство Гласса становилось все тяжелее от часа к часу, изо дня в день. Бросая озверело-перекошенный взгляд на всех сестер Баскомб, он делал все, чтобы дать понять – он никогда не оставит их в покое. Любая мелочь была способна ввести его в ярость, а если придраться было не к чему, гнев выплескивался сам собой на пустое место. Дошло до того, что как-то раз он позволил себе замахнуться на Камелию, и лишь быстрота реакции одной и совершенно невменяемое состояние другого позволили избежать тяжких последствий. Схватив то, что находилось под рукой ближе всего – это была тяжелая чугунная сковорода, – Мэри выгнала Космо из кухни, и теперь он начал опасаться всех сестер.
Хуже всего оказалось то, что, вернувшись из одной из своих отлучек длиной в неделю, Гласс привез с собой человека по имени Эдгертон Саттерсби. Он был бледен, тих и обладал плоским змеиным взглядом. Эдгертон хотел жениться на Роуз, и эта идея горячо одобрялась Космо. Несмотря на все попытки Роуз избегать этого человека, тот продолжал усердно проявлять к ней знаки внимания, а Гласс использовал каждую возможность напомнить об этом, чередуя свои напоминания с угрозами и описаниями невероятных жизненных перспектив, ожидающих Роуз в случае ее согласия принять предложение Эдгертона. Эти двое мужчин оказались слишком настойчивыми, и Мэри начала всерьез опасаться, что они сломят дух Роуз и та согласится на замужество.
Собрав по крохам последние деньги, какие только было можно, и добавив туда все, что удалось получить от продажи драгоценностей матери, девушки бросились прочь из Трех Углов, едва дождавшись, когда Космо снова отправится в очередную деловую поездку. С собой у них были прихвачены свидетельства о рождении, свидетельство о заключении брака между родителями, а также запечатанное письмо Флоры к отцу неизвестного содержания, однако Мэри подозревала, что это послание было полно слез и обращений к милости строгого родителя по отношению к ее детям.
Мэри несколько раздражал сам факт того, что мать находилась в позиции просительницы. Лично ей вовсе не хотелось встречаться с незнакомым человеком, пусть и родственником, и просить принять их в неизвестно каком качестве, однако на ее попечении находились сестры, поэтому приходилось выполнять волю матери.
