Не так давно мы с Иркой, всю жизнь задумывавшиеся над такой тривиальной, но неразрешимой темой, как смысл существования конкретной личности и человечества в целом, начали подбираться к ответам на свои вопросы. Если до недавних пор в нашем распоряжении были только философские труды идеологов материализма, потом — Библия и ее толкования религиозными идеологами, то сейчас открылись несметные богатства «независимой» духовной литературы, которую мы то рвали друг у друга из рук, то зачитывали одна другой целыми страницами по телефону. Так что его размышления мне очень хорошо знакомы…
Он рассказал… нет, это слишком громко сказано — несколькими короткими фразами он дал мне понять, что на протяжении вчерашнего дня, проведенного за рулем, он переосмыслил всю свою сознательную жизнь: и дело, которым занимался последние десять лет, и отношения с женой и дочерью, и даже с самим собой. Подозреваю, что, если бы он был чуть разговорчивей, я могла бы узнать много любопытного. Не про его личную жизнь конечно же! — а про его личные поиски и открытия. Но с большей непосредственностью он говорил на общие темы, нежели о себе.
Мы вновь завелись — как на музыке. Это была та же перекличка: словно паролями, мы перебрасывались именами, терминами, понятиями. И здесь у нас был один общий знаменатель.
Все с большим интересом мы всматривались друг в друга. Все чаще замолкали, и все теснее становилось в комнате…
Я поднялась под предлогом убрать со стола, предложив гостю покурить, если у него есть желание, — и вышла на кухню.
Олег пришел за мной почти тут же. Я стояла у раковины и мыла виноград. Он встал рядом, прислонившись к дверному косяку. Я закончила свое дело и сложила фрукты в миску. Спрашивать его, не нужно ли ему чего, зачем он пришел и так далее, было бы абсолютно глупо. Мы оба прекрасно понимали все — и почему вышла я, и почему он последовал за мной. Я просто стояла у раковины, повернувшись лицом к нему и глядя на полотенце, которым тщательно вытирала и без того уже осушенные руки.
Он сделал шаг ко мне, забрал и положил на стол полотенце. Потом едва коснулся рукой моей щеки.
— Если я не то делаю, остановите меня, — тихо сказал он.
Я подняла лицо и положила ладонь ему на грудь.
— Давайте на ты?
— Давайте, — сказал он.
* * *
Я говорила, что живу без мужчины почти два года?.. Говорила. Не сказала только, что это весьма нелегко для женщины моего склада. С одной стороны — я не ханжа, и секс всегда был моим любимым занятием, с другой — секс без любви или, как минимум, без близких дружеских отношений для меня абсолютно невозможен. В этом смысле я совершенно не вписываюсь в стандарты, бытующие на страницах глянцевых журналов для шалуний и баловниц, кишащих разнообразными советами женщинам. И одиноким, в частности.
