А сам на Васю не глядит, в стену смотрит.
– Я хочу спросить… Зачем у тебя в книжном шкафу отрез лежит? Шелка, батиста… шелка? Это ты про образцы говоришь?
– Какие там образцы? Отрез, большой отрез, такой же, как те, что мне подарил… Кому они? Кому?… – А сама так и впилась в лицо Владимира.
– Ты хочешь знать, кому? Неужели не догадалась?
– Нет.
– Это же Иван Иваныч просил, чтобы я его невесте купон достал… Он вечно со мной тягается. Что у меня, то и у него должно быть!.. Во всем обезьянит, – так это просто, не спеша, объясняет.
Кровь к щекам Васи прилила. Застыдилась себя.
– Иван Иваныч? Своей невесте?… А я то думала…
– Что же ты думала? – усмехается Владимир и лицом к Васе оборачивается.
– Милый, желанный мой!.. Володька мой! – Целует его Вася. Как смела на него подумать? Не верить ему, другу? Подозревать?
– Что же ты думала?… Ах ты, шпионишка мой, следователь этакий нашелся…
Володя обнимает Васю, а в глазах его забота, – Ну, а теперь спать. Нечего больше целоваться, завтра с гостями дел не оберешься. Рано вставать придется.
И потушил лампочку.
У Васи будто отлегло от сердца. Но чуть Вася засыпать начала, змейка как куснет за сердце: «Почему шпионишкой назвал? Следователем? Значит, есть за чем шпионить?»
Спит Владимир, крепко спит. А Вася лежит, съежившись. В темноту глядит… Не спит. Верить? Не верить? Верить? Не верить?
Уехали синдикатчики. А у Владимира дел вдвое стало: реорганизация. Забот хоть отбавляй! Но зато и радость есть. Вызвал Михайло Павлович Васю к себе в клетушку. Так и так, из центра такая секретная инструкция: раз прямых за директором «преступлений» нет, а все больше насчет недисциплины да поведения «не образцового», дело без огласки да без глуму под сукно. Пусть отлежится.
Вздохнула Вася облегченно. Чуть по старой привычке «слава Богу» не сказала. Вовремя спохватилась. Рад и Михайло Павлович, больше за Васю. Любит он ее, жалеет.
А у Васи неудача: в «арбитражной» дело в пользу правления решили. Гудят рогожницы. Забастовкой пахнет. Меньшевики под личиной беспартийных работают, стараются. Раздувают настроение.
Хоть и кашляет Вася, и лихорадит ее, а целыми днями на рогожной.
С правлением спорит. Наседает. Уступок требует. Рогожниц урезонивает. Вся в работу ушла. О голубом отрезе и думать забыла. Некогда раз только почувствовала Вася, что змейка-то в сердце жива. Забралась – не вытравишь!
Все из-за собаки вышло, из-за белого пуделя.
Привел Вася-рассыльный белого пуделя в дом; на голове у пуделя, меж ушей, шелковый бантик повязан.
