— Это ты меня сейчас бревном огрел! — щебечут его алые губы.
— Только не говори маме, умоляю, — я чуть не плачу.
— На колени! — властным голосом наезжает опарыш, и с губ красные капельки брызгают в мою сторону.
Я никому никогда даже под страхом смерти не признаюсь, что в тот день встал на колени перед малым. Только бы он поддерживал нашу версию событий: поскользнулся, упал, очнулся — гипс.
И когда я постоял на коленях и выполнил ещё кучу унизительных приказов, мы вернулись домой, и опарыш с порога заявляет ошарашенной маме:
— А Артёмка меня бревном бил.
Вот и его минус. Андрюшка готов был настучать обо мне родителям в любой момент, остаётся только поймать меня на месте преступления. Со временем я понял, не надо у него просить прощения, обещать невероятно важные для мелких мальчишек подарки, лучше уж сразу отправлять его к маме, а самому идти в комнату за секирой.
Поэтому никогда, ни в каких авантюрах я с опарышем не участвовал и вообще старался пересекаться с мелким только при необходимости, например, в детской. А уж если родители когда-нибудь сподобятся выделить мне комнатку под чердаком, я вообще забуду о таком понятии как брат! Брат? Чтооо вы! Кто это? Из какого языка это слово?…
**
Из воспоминаний прошлого и фантазий меня вырывает шуршание замка входной двери. Я уже почти закончил скромную утреннюю трапезу, как в мою жизнь вместе с утренней жарой и ярким солнцем врывается мама.
Она напоминает мне Ненси из первого Кошмара Вяземской Улицы, только чуточку старше. Красивая, строгая и практичная. Впрочем, оба моих родителя славятся практичностью, иначе не жить бы нам в двухэтажном коттедже в элитном посёлке с ванильным названием "Искра Радости" на окраине Саратова. Можно обкакаться от няшности.
— Доброе утро крейсеру "Аврора", — здороваюсь я.
— Уже обеденное время. Андрюшка встал? — с ходу спрашивает мама.
— Раньше меня, — отвечаю.
— Поел?
— Не имею ни малейшего представления, — говорю и открываю было рот, чтобы объяснить маме о съехавшей крыше опарыша, но вовремя торможу. Посмотрим, как он поведёт себя перед родителями.
Та тем временем расфасовывала продукты в холодильник. Она остановилась на секунду и каркнула привычным оглушающим голосом — мне в ухо будто льдину воткнули:
— АНДРЕЙ!?
— Да, мама! Ел! — доносится откуда-то из глубины дома голос опарыша. Мама открывает было рот, но мелкий добавляет: — Два бутера с сыром и один с колбасой, а запивал сладким чаем!
Удивлённая мама чуточку призадумалась, но на её губах заиграла забавная улыбка.
