Но Стёпка молчал. Поэтому вопрос задал я:
— И ты в это веришь?
— Когда все теории отброшены и остаётся одна, она и будет верной. Шерлок Холмс, — ответил Стёпка.
— Не знаю, — говорю я с набитым ртом. — В то, что Андрюшка утонул в Заводи мне верится больше.
— Если бы, — кивает Стёпка. — Но как тогда объяснить его странное поведение двадцать третьего?
— Ну… блин…
— С ним раньше такое было?
— Вообще-то нет, — хмурюсь я. — В тот день он будто с цепи сорвался. Как будто сразу шизофренией заболел.
— Вот видишь, — пожимает плечами Стёпка. — Такое не бывает, чтобы нормальный пацан десяти лет просыпался утром ни с того ни с сего психом. Да, люди сходят с ума и в более раннем возрасте, но процесс-то это длительный. Нужны мотивы, внутренние конфликты, а насколько я помню, двадцать второго Андрюха был самым обычным мелким пацаном. Бесился, игрался, как и всегда.
Я поражаюсь, как невероятная теория может стать истиной, если её подкрепить логикой, но чёрт! Такого ж не бывает!
— И что Андрюшка сейчас делает в двадцать третьем? — спрашиваю. — Если мы все здесь!
— Я думаю, он там застрял как в кино, — отвечает Стёпка. — Существует много теорий времени. В частности, к нашей ситуации подходит теория гласящая, что мы прописываем будущее, а прошлое остаётся кинолентой. По сути, если бы мы с тобой сейчас изобрели очки путешественника во времени, мы могли бы пройти назад и снова промотать двадцать третье июля. Только там уже живём не мы, а как бы… наши персонажи просто. Ну понимаешь.
— Понимаю, но… как же бредово это звучит.
— Привыкай. В последние дни наши жизни рушатся со скоростью Чернобыльской АЭС.
— Хорошо, и откуда же эта аномалия? — пожимаю плечами я, добивая второе яйцо. Несмотря на тихий шок, творящийся в кухне, отмечаю про себя особый вкус яичницы при наличии томатов. — И можно ли как-то вытащить Андрюху оттуда?
— Мне кажется, практически невозможно, — качает головой Стёпка. — Не каждый человек может по желанию встать и пойти путешествовать по времени.
— Но! — Я вскидываю вилку. — Ты говоришь, что практически невозможно. Значит, какой-то шанс ты оставляешь.
— Да, — кивает Стёпка.
— Так а что это за шанс? Он реален?
— Он реален, — кивает Стёпка. — Ты спросил сейчас, откуда эта аномалия…
Отодвинув пустую тарелку, я придвигаюсь к Стёпке поближе. Сердце бултыхается в груди как рыба в ведре.
— Мне кажется, есть некто ответственный за происходящее. И если мы его найдём, то можем проникнуть за грани реальности, — голос Стёпки падает почти до шёпота.
