— Как-то ты быстро прикатил.
— Да я сразу выскочил. Просто… блин, если это шутка, то…
— Ты завтракал? — спрашивает Стёпка.
— Какой там завтрак, сдурел? Говори, что придумал!
Стёпка хмурится.
— Так. Твой брат никуда не убежит. Всё равно мы уже вряд ли его спасём, поэтому ты должен поесть.
Я оглядел кухню, нащупал взглядом корзинку с бананами и говорю:
— Дай банан.
— А дома ты тоже бананом завтракаешь?
— Нет, конечно.
— Кстати, а что ты ешь на завтрак обычно?
Я хмурюсь и думаю, каким бы ни был лучший друг, всё равно он не всё о тебе знает, а вот Андрюшка выучил мой завтрак наизусть.
— Вообще, не знаю вредно это или нет, но я каждое утро ем яичницу, бутер с маслом, соком её запиваю.
— Ну вот видишь, — Стёпка встаёт и достаёт сковороду.
— Да брось, ты чего яйца будешь мне жарить? — смеюсь я.
— О твоём брате. — Стёпка не обращает на меня внимания. Ставит сковороду на огонь и капает на неё подсолнечного масла. — Вообще, я подумал о нём десятого даже, но вчера вдруг в комнате, когда мы говорили с тобой, меня осенило. Помидорку порезать?
Стёпка достаёт из другой корзины томат и протягивает мне.
— Блин, идиот, делай что хочешь, — машу рукой я, напрягший внимание на Андрюшке.
Дольки помидора зашлёпали по сковородке, а Стёпка продолжил:
— Ты говоришь, что в тот день, двадцать третьего июля, Андрюха и правда предсказывал твои шаги? И это не шутки?
— Ну… — я задумываюсь. Как давно это было, вечность назад. — Помню, что про пасту он сказал. Перечислил продукты, которые мама купит, да и всё. Но он и ошибся.
Стёпка хмурится и на долю секунды перестаёт резать помидор. Задумчивый взгляд косится в мою сторону.
— Он сказал, что утром, когда я буду делать яичницу, мне попадёт тухлое яйцо, но так не оказалось.
Дольки томата снова зашлёпали на сковородку.
— Да, помню. Ты задумался? — спрашивает Стёпка.
— Задумался о чём?
— Когда начал делать яичницу, ты подумал, о том, какие яйца взять?
Я теряюсь.
— Да не помню как-то. Может, и задумывался.
Отбросив половинку томата на полку, Стёпка достал из холодильника два яйца. Внимательно посмотрел на них и прищурился:
— Надеюсь, они не протухшие.
— Слушай, ты и правда мне яичницу делаешь?! — едва сдерживая смех, восклицаю я.
Стёпка смотрит на меня по-взрослому, до жути серьёзно.
— А что, не похоже? — хмурится он, а потом разбивает яйцо на сковородку. — Предпочитаешь глазунью или болтанку?
— Глазунью, — всё ещё усмехаюсь я, но шутки исчезли, и в сердце тлело лишь умиление. Не, ну правда, Стёпка поразил меня заботой и домовитостью.
