— Что случилось?
— У меня к тебе деловое предложение, Валера.
— Какое же?
— Я смотрю ты парень геройский, тебе море по колено…
— Этого уж не отнять! – гордо заметил Петрович.
— Не то что твоя Нина Петровна, она не то что решить, даже понять ничего не может.
— А ты это заметила?
— Ну, конечно, заметила, глупенький, — Зоя Георгиевна на минуту чуть было не решила пококетничать, но, вспомнив тот позор, который только что пережила с Григорием, подумала, что не стоит.
— И чего же ты от меня хочешь?
— Английский фонд заинтересовался одним из пациентов Люсиного интерната.
— Это еще каким? – засмеялся Валерий Петрович.
— Да есть там у нее один странный священник.
— Ах да, я его видел как‑то. Он хороший, — вдруг грустно сказал чиновник.
— Хороший? – передразнила его заместитель министра. – Не знаю, чем уж он хороший, но ты на нем можешь неплохо заработать.
— В смысле?
— У него есть какие‑то паранормальные способности, которые интересуют английский фонд, который представляет сэр Джон. Им хотелось бы провести с ним ряд опытов, но чтобы все было официально, то есть нужно, чтобы ты подписал договорчик. С юридической стороны все будет идеально – я тебе гарантирую.
— Каких еще опытов? – глаза Валерия налились кровью.
— Откуда я знаю? Каких‑то. Правда, может старичок этого не пережить. Но тебе‑то какая разница? Ты лично получишь тридцать тысяч евро.
— Ах ты… — Валерий Петрович покраснел. Казалось, что сейчас он ударит Зою.
— Что, мало? Ладно, последняя цена: тридцать миллионов рублей, — сказала та, по–своему истолковав неожиданную вспышку гнева Петровича.
— Не все в этом мире продается, Зоя, — зло сказал тот. – Да ведь это почти святой человек! Я с ним один раз всего две минуты поговорил, а он мне всю жизнь перевернул!
— Не очень‑то перевернул: какой был пьяница и прохвост, такой и остался.
— Так я, может быть, измениться пытаюсь, после той встречи!
— Не может, — сухо произнесла Зоя Георгиевна. – Либо меняешься, либо нет. Для тебя сейчас час «Ч»! Подпишешь документы?
— Нет, и Нине не дам такое подписывать!
— Что и тридцать миллионов рублей хуже, чем какой‑то старикашка из дурдома?
— Не все меряется деньгами, — ясно сказал уже совсем протрезвевший Валерий Петрович. – Но ты ведь, наверное, шутишь, Зоя? Кому надо не пойми на что давать такие деньги? – с надеждой в голосе спросил он.
— Да нет, не шучу, — жестко ответила та. И неожиданно быстрым движением руки нажала на какие‑то точки на теле собеседника, после чего он вдруг обмяк и упал.
