Оба водителя имели точно такую же одежду, только их защитные костюмы выглядели сильно поношенными. Они не обращали внимания на своего единственного пассажира, полностью сосредоточившись на управлении машиной и на считывании показаний, мягко светившихся на приборной панели. Грузовоз несся над еле видной тропой, усеянной лужами и мелкими валунами. Однако такие препятствия не мешали движению: громоздкая машина перемещалась на воздушной подушке. Мелкие общины, вроде Медогона и Гесвикста, считались слишком немногочисленными и отдаленными, чтобы ради них стоило прокладывать еще одну ветку магнитной подвески, соединявшей все более крупные ульи на Ивовице. Связь с окраинными общинами поддерживалась с помощью суборбитальных воздушных судов либо отдельных машин вроде той, на которой удалось достать место Десу.
Одна из водителей, пожилая самка с протезом вместо одного усика, развернула голову, чтобы посмотреть на Деса.
— Не замерз еще?
Дес сделал отрицательный жест.
— Еще замерзнешь,— пообещала она, сухо клацнула жвалами и снова отвернулась.
Местная растительность, необычайно скудная по сравнению с привычной Десу, наводила, мягко говоря, на неприятные размышления. Очевидно, климат здесь был куда хуже любого, с которым когда-либо приходилось сталкиваться молодому поэту. Но и тут, на ужасающей высоте, в краю жестокого холода, жили транксы. Транксы и, если загадочный проект не просто ложный слух, еще и другие существа. Чуждые создания, которых три-эйнты, определявшие судьбы всех транксов, предпочитали не показывать своим согражданам.
«Да,— размышлял Дес, пока грузовоз летел над гранитными отрогами высоких гор, составлявшими плато,— лучшего места, чтобы хранить проект в тайне, не найти… разве что загнать пришельцев на орбитальную станцию. Это местечко — не из тех, куда транкс может забрести от нечего делать или для отдыха. Да и а-аннам разреженный воздух и холода не могут прийтись по вкусу».
Выглянув наружу, Дес обнаружил, что вершины пиков, под которыми они проносятся, окутаны белым. Он, конечно, знал, что такое «рилт». Но вовсе не стремился увидеть его вблизи или прикоснуться к нему. При одной мысли об этом Деса слегка передернуло. Нет, без некоторых разновидностей вдохновения он вполне может обойтись!
Однако трудностей он не боялся. Даже если никакой колонии тут вовсе нет, а есть некий секретный государственный проект, не имеющий никакого отношения к разумным двуногим млекопитающим, здешние суровые пейзажи уже успели навеять ему несколько замыслов. Воистину, любой поэт — любой стоящий поэт — подобен открытому крану. Он не способен остановить мысли и слова, которые хлынули ему в голову, или соответствующие им шевеления и подергивания конечностей, точно так же, как не способен перестать дышать.
