Очередной раскат грома сопровождал наше погружение в бесконечность. Янош внезапно упал на меня, пряча лицо у меня на плече, с тяжелым дыханием марафонца.
Я запустила пальцы в его мокрые волосы и заплакала на его груди. Он бы все равно не заметил. Мы вместе промокали, крепко держась друг за друга ради того, чтобы жить.
Казалось, прошли часы, прежде чем Янош отошел от меня, – было ощущение, что я его теряю, в какой-то степени, – и встал прямо, смотря на непрестанный дождь.
– Стена все еще стоит, – сказал он с застенчивым смешком. – Я боялся, что обвалится.
Я старалась вытереть слезы основанием ладони и улыбалась, глядя на него.
– Эй, – сказал он, снова увлекая меня в свои объятия. – Ты плачешь, тшш, что случилось?
– Ничего. Просто я была дурой. Просто это было так… сильно.
– Сильно? Это нехорошо?
– Нет, это хорошо. Великолепно. Мне неважно, даже если это всего на одну ночь… день… По крайней мере, теперь я знаю, что такое хороший секс. Спасибо тебе за это.
Он шутливо нахмурил брови, это рассмешило меня, заставив смеяться сквозь слезы. Снова молния. Снова гром.
– Что ты говоришь? Ты не хочешь больше меня видеть? У нас был секс, вот и все, все кончено, бам-бам-бам.
– Ну, Джоди говорит, ты только трахаешь. Я подумала, что ты, вероятно, исчезнешь после того, как однажды снимешь с меня трусики.
– Не могла бы ты, пожалуйста, говорить по-английски?
– Ну… Джоди говорит, что тебе нравится… любить девушку, а потом бросить ее.
– Джоди говорит, Джоди говорит. Джоди говорит много чепухи. Она не так хорошо меня знает.
– Так это неправда?
Он поцеловал меня, долго и нежно.
– Не с тобой.
Это замирание, когда сердце пропускает очередной удар, случилось.
– Ох.
– Посмотри на себя, – засмеялся он. – Посмотри на меня! Мы подхватим грипп. Давай.
Он начал натягивать джинсы, но это получилось не с первой попытки – они насквозь промокли. Моя юбка шлепала и прилипала к моим дрожащим бедрам. В туфлях было полно воды. Трусики лежали в луже, безнадежно. Мы оставили их там и вышли, держась за руки, через арку на улицу.
Улица Барош была пустынной. Курящий старик исчез со своего крыльца. Лишь пара человек прошли с зонтиками. Бледный свет мерцал за рваными шторами.
– Куда мы идем?
Казалось, мы все глубже уходим в Восьмой район, вместо того чтобы выбраться из него.
– У меня тут дом неподалеку. Пойдем туда, обсохнем.
Пять минут бега под дождем, и вот мы уже у двери, чуть лучше, чем у соседей. Янош провел меня в зал с высоким потолком и вверх по каким-то украшенным лепниной ступенькам на третий этаж.
