Юноша склонил голову, как бы соглашаясь с нею.
— Было слишком мало времени, я еще не успел в нем разобраться и хотел бы встретиться с ним, когда он будет посвободнее.
— О, это трудно! — прервала его Зоня. — Тут надо ловить момент, ловить слова, он всегда окружен людьми и так занят. Молодежь от него без ума, — продолжала она, все больше оживляясь. — Вы не поверите, это ходячая энциклопедия! Спросите его о чем угодно, он знает всё, все науки, в каждую вник глубоко и везде может указать слабые стороны и изъяны… На удивление критический ум…
Эварист больше не возражал, но, как видно, известная сдержанность и холодность в его отзыве об обожаемом учителе задели Зоню.
— Да вы послушайте еще хоть издали, что он будет говорить, — быстро промолвила она, увлекая его за собой к окруженному молодежью «отцу», — и вы убедитесь, какой это универсальный гений…
Эварист послушно последовал за ней, они присоединились к собравшимся. Речь тут шла о науке вообще, и Евлашевский сетовал на идеализм и причиненный им вред.
— Все надо завоевывать наново, — ораторствовал он — воображение заменило опыт! На помощь свихнувшемуся разуму должны прийти безошибочные инстинкты. Старого слепца поведут дети.
Ему зааплодировали.
— Мир заполонили прописные истины, они господствуют повсюду, как в университетах, так и в салонах, как в жизни, так и в науке. Долой их — ближе к природе! К простым обычаям! К тем порывам, что таятся в нас и которые только фарисеи называют похотью и страстями.
Почувствовав, что он заходит чересчур далеко, Евлашевский внезапно остыл и, желая сменить предмет разговора, обратился к одному из молодых людей с каким-то правовым вопросом. В этой области он считал себя непревзойденным. Однако старая Агафья Салганова не дала дискуссии развернуться, начав разносить чай. Возможно, Евлашевский и сам был рад этому, со стаканом в руке он направился к дивану и занял место рядом с хозяйкой.
Об Эваристе, видимо, забыли; из-за чьих-то спин до него долетали лишь обрывки разговора, который, захлебываясь от увлечения, вела главным образом Гелиодора.
— Даю слово! Именно так! Ну — она убежала с ним? Ее поносят? За что? Она любила его и имела на это право! Женщина должна быть свободной и следовать за голосом сердца…
Никто не протестовал.
— Мы должны сбросить оковы наших прежних устаревших форм общежития… — добавил Евлашевский. — Не годится, чтобы мужчина или женщина всю жизнь расплачивались за какое-то необдуманное, опрометчивое обещание…
