— Познакомься, Мил, это Алексей.
Она поморгала сильно накрашенными глазами.
— Оч-чень… Мила.
Она протянула руку, и Леша, выкладывающий на тарелку пельмени, пожал ее, не положив шумовку. Она зашипела от боли. Леша запросил прощения и предложил ей пельмени. Мила, не отрывая от него взгляда, согласно кивнула не только головой, но и всем телом.
Мне эта сцена не понравилась. Да, Алексей великолепен, это обязывает… Но он мой, и нечего так откровенно пялиться.
Пельмени мне в горло не лезли, так же как и шампанское. Я ждала, когда Мила решит, что ей уже пора домой.
С целью ускорить уход подруги я открыла рот, чтобы спросить Алексея о вакансии на трудовом фронте, даже произнесла: «Леша, а у вас в типографии нет ли….», после чего Мила, улыбаясь мне в лицо, просунула руку под стол и ущипнула меня за бок. Зная ее дурацкую привычку так прерывать ненужный разговор, я не взвилась вверх от неожиданности, только из дрогнувшей руки на ее милый костюмчик «нечаянно» пролила полбокала полусухого шампанского. Мила продолжила фразу за меня:
— Нет ли у вас приходных ордеров или еще чего-нибудь из бухгалтерии, но не очень дорого? Мы на своей ткацкой фабрике совсем без бланков остались, и денег на них пока не дают.
— Нет, у нас другая направленность. Очень высокая полиграфия, другой технологический цикл.
Мила слушала его с большими глазами, понимающе кивала, но каждый, кто хотел, естественно, мог видеть, насколько она в этом ничего не смыслит.
Распрощалась с нами она довольно рано, также пообещав не забыть про посещения в клинике. Номер сотового телефона записала с удовольствием. Она хотела приехать ко мне не в первые дни, а когда спадет «массовка».
Вечером мы с Лешей опять гуляли по бульвару, и я оглядывалась по сторонам, боясь увидеть надоедливую Ларису. Но судьба решила не волновать меня перед больницей.
Весь вечер прошел удачно, если не считать, что Зорька долбанула пудовой лапой особо надоедливого кобеля неопределенной породы. Хозяева, правда, назвали его среднеазиатской овчаркой, но этот кобелек тянул, дай бог, на помесь бассета и черного терьера, которого в детстве недокормили. Они орали в голос и грозили разобраться в инстанциях. Леша их претензии по поводу Зорьки выслушал молча, отдал мне поводок, отвел в сторону хозяина ушибленного женишка и пошептался с ним секунд эдак двадцать. Еще через пять секунд мужчина своего кобеля посадил на поводок, жену взял под руку, и троица быстро удалилась.
