— Инвалидную коляску надо купить.
У мамы заблестели от слез глаза.
— Как же? Неужели так плохо?
— Наоборот. Сделаем разрезы, введем нужные препараты, установим растяжки и мини-капельницы. Все это сооружение должно находиться на ноге два месяца. Раньше это делали только стационарно, теперь на второй месяц можно амбулаторно.
Мама закивала, соглашаясь с каждым словом, но уточнила:
— Сколько?
— Может, полтора месяца, но лучше настроиться на два.
— Нет, стоит сколько?
— А вот тут надо подумать. Официальные ставки у нас не очень высоки…
Я больше не прислушивалась к разговору. Что касается материальных и бюрократических вопросов, здесь моя мама ас.
За окном клиники дрожали от дождя на подвижных ветках желтые кленовые листья с зелеными прожилками. Настроение у меня было радужное.
Мама в разговоре с врачами нажимала на цифру «восемь», имея в виду, что обязательно появятся дополнительные издержки, например, реабилитационный период затянется. Эдуард Арсенович упрямо говорил о десяти, как бы ее не слыша.
Седенький врач уточнил, что коляску после удачного завершения операций с коленом надо презентовать кому-либо из малоимущих больных. На коляску мама согласилась сразу, а с цифрами было сложнее, они даже минут десять меня не замечали, пока мне все это не надоело. Дома остался Леша, и я мечтала застать его сонным, залезть под одеяло к теплому стройному телу, обцеловать любимое лицо. Я наклонилась к маме:
— Перестань торговаться. Деньги есть, хочу отдохнуть и поесть.
Мама, не меняя выражения лица, тут же услышала цифру «десять», согласилась и продолжала разговор дальше.
Две тысячи аванса я выложила на стол сразу, чем необыкновенно подняла настроение врачей.
Выйдя в коридор, я прохромала до пустого стола медсестры и набрала домашний номер. Времени было двенадцать дня. Леша сонным голосом поинтересовался, куда это его женщина сбежала с утра пораньше. Я радостно заорала в трубку о своей коленке — Эдуард Арсенович брался за операцию. Есть надежда стать нормальным человеком. Алексей слушал мой монолог, позевывая.
— Молодец. Давай садись в машину и приезжай побыстрее, мне без тебя грустно.
Я заплакала в трубку от счастья. Мама, подошедшая сзади, смотрела на меня с ужасом.
— Доча… — Она отметила непривычное для нее мое настроение. — Ты с кем разговариваешь?
— Мама… — У меня начиналась небольшая истерика. — Я влюбилась. Я никогда и никого так не любила.
Она отвела меня от столика медсестры, уткнувшейся в список больных, и поджала тщательно накрашенные губы.
