— Фу. Ты сейчас о ком?
— Просто мысли вслух.
— Хорошо! Послушай обо мне: больше всего на свете мне хотелось в магазин, выкупить сапоги с огромной скидкой. — Повернулась в сторону горы-гипермаркета. — Впрочем, — покосилась на его босые ноги — тебе этого не понять. А потом домой, принять душ, прости за подробности, поесть и готовиться к зачёту. В этом — вся я до донышка. Со всеми философскими выводами. Просто сапоги! Просто душ! Просто поесть! Просто учить химию, физколлоидную! — Лера набрала горсть песка, он стал просыпаться тонкой струйкой. Она внимательно следила за этой струйкой, словно ничего важнее не было для неё в этот миг — просыплется песок или задержится в её ладони.
— Просто сапоги. Просто поесть, просто душ, просто химия — монотонно повторил парень, набирая горсть песка в ладонь.
— Да! Всё просто.
— Зачем химия?
— Как зачем?
— Хотя я понял. Как же поесть без химии? Е 325. И душ без химии никак. Хлор, растворённый в воде, прекрасно освежит ваше тело. И сапоги из кожзаменителя.
— Неправда! Натуральная кожа! Я проверяла. — Посмотрела внимательно, словно очнулась — Да ты борец за чистоту природы? Гринписовец? Гринпоповец?
— Я ничего не знаю, я ни с чем не борюсь. Я просто думаю. Я оторвался от телевизора, компьютера, телефона и просто думаю.
— О! Телефон! — Лера полезла в сумку за телефоном. Экран, как и следовало ожидать, погас.
— Черт возьми! Телефон, часы! Все отключилось!
— Сколько минут у тебя появилось?
— В смысле? — Лера машинально положила телефон в боковой кармашек, закрыла молнию.
— В смысле, здесь нет сети́, то есть се́ти. Сколько минут у тебя появилось? Или часов? — Парень улыбнулся.
— Я мало говорю по телефону, ну, если только с мамой или Антошкой, минут сорок мы болтаем, вечером обычно. Антошка — моя школьная подруга, она не здесь — в другом городе.
— Сорок минут. Действительно мало.
— Ну, у меня ещё интернет подключен. Так что телефоном пользуюсь каждую свободную минутку.
— Свободную от чего?
— От еды, душа и химии! Хватит меня допрашивать! Можно подумать, ты не пользовался телефоном?
— Пользовался, более того, у телефона был я.
— Это как?
Он поднялся, встал в позу, картинно приподняв руку:
— Телефон приобрёл меня в кредит на год. Моя модель ему приглянулась.
— Ты шутишь?
— Нет. Он закачивал в мои уши и глаза музыку, игры, тексты. Он владел мною безраздельно, звонил, когда ему хочется, даже если я ел или спал. Он пользовался мною, даже если я был в театре. Однажды пьеса показалась мне скучной, и я просидел в чате всё второе действие, в лом было уходить. Более того, он боролся за меня с другими телефонами.
