— Почему нет? — глядя прямо ей в глаза, спросил мужчина.
— Муж — объелся груш! — проворчала ассирийка и уже более спокойно спросила: — Тебя хоть как звать-то?
— Закхей. А тебя?
— Семирамида.
— Я сразу понял, что ты царица!
— Уж царица, — смущённо пробормотала женщина. — А ты кто по нации?
— Ассириец. А тебя и спрашивать не буду: твоё имя и твои глаза говорят все сами.
— И что же они говорят?
— Что ты дочь того же народа, что и царица, чьё имя носишь.
— Красиво поешь! Но умные люди на первой встрече о браке всерьёз не говорят. Посмеяться надо мной решил?
Её лицо опять стало грозным, но Закхей видел, что суровость эта напускная.
— Давай сходим куда-нибудь сегодня после твоей работы, — предложил он.
— И вот делать мне больше нечего, только шляться где-то со случайными знакомыми! — всплеснула руками Семирамида. — Да ты, может, за гулящую меня принял?
— Нет, конечно, — засмеялся молодой человек, и его смех её обезоружил.
— Ну, если нет, то знаешь, где я стою, придёшь, если сильно надо будет. А нет — так мне же лучше! — заявила женщина.
Она думала, что больше никогда не увидит этого случайного ухажёра, но он подошёл на следующий же день. Зачем-то начал рассказывать о себе. Что он из Украины, где жил с матерью в городе Иловайске. В Ростов-на-Дону приехал на заработки, чинил швейные машинки. В эти жаркие летние дни, сулившие, по ощущениям ассирийки, перемены к лучшему, у них было несколько ни к чему не обязывающих встреч на рынке, после которых он неожиданно сделал предложение выйти за него замуж и уехать на Украину.
Семирамида согласилась: ей надоело жить среди пьяниц, а Закхей не пил даже пиво. Она дала согласие уехать с ним в другую республику, даже ни разу не поцеловавшись. Уже на Украине, когда они впервые остались на ночь вдвоём, Семирамида спросила:
— Ладно, я дура, решила уехать на край света из болота, в котором тонула. Но ты-то ведь уже не сопляк. Как ты решился связать свою жизнь с женщиной, до которой не дотронулся?
А тот серьёзно ей ответил:
— Бывают разные женщины. Есть такие, что взглянул ей в глаза, и взгляд этот дороже, чем тысяча ночей с другой!
— Тысяча и одна, — довольно усмехнулась ассирийка. — Читала я эти сказки когда-то. Но там она мужа не только сказками кормила — и детей ведь ему нарожала?
— И ты мне нарожаешь! — вдруг уверенно сказал Закхей, схватил её, поцеловал…
Через девять месяцев у них родилась дочка, год спустя — вторая.
Ассирийка надеялась, что если все пойдёт хорошо, то она сможет забрать Вардгеса. Сразу взять его она не решилась: все же Закхей хотя и говорил ей, что готов заботиться о её сыне, был для неё человеком неизвестным. Вдруг у него Вардгесу будет хуже, чем у Лилиты? Даже начав пить, Семирамида не стала гулящей, продолжала переживать за своего ребёнка. Новый муж со временем ещё сильнее полюбил её, а она так и не смогла его полюбить.
