Благодаря всему этому на планетах, населенных вейсами, частенько размещали учреждения регионального командования, не обращая внимания на театральные признаки возмущения и протесты со стороны потесненных жителей. В ответ небезосновательно заявлялось, что нахождение в эпицентре высочайшей культуры вейсов будет оказывать самый благотворный эффект на представителей менее утонченных рас — членов Узора. Своим гостям вейсы будут передавать свою вежливость, корректность и богатейший опыт мирного общения с ближними. Действительно, каждый разумный с этой планеты жил в постоянном страхе как-нибудь нечаянно обидеть своего соседа.
Впрочем, на планете Чичунту споры между представителями разных рас во время общения вскоре стали заметно затухать. Дело в том, что переводчиками в разговорах выступали вейсы. Бесполезно было выкрикивать оскорбления или просто обидные слова в адрес собеседника, ибо в интерпретации посредника-лингвиста все получалось очень красиво и мягко. Вскоре все поняли, что твой вопрос или, наоборот, ответ, — каким бы резким тоном ни был произнесен, — переведется автоматически вежливо и округло и не достигнет цели. Вейсы в данном случае походили на нечто вроде пухлой подушки, которая не только приглушает удар, но и вовсе поглощает его. Под конец собеседники уразумели, что правда за переводчиками, и назревавшие в разговоре неприятности стали рассасываться как-то сами собой. Порой даже без участия безупречно галантного переводчика.
Центр регионального командования выглядел несколько нелепо в таком месте, как Чичунту. На Массудас, к примеру, его построили бы далеко-далеко от ближайшего городского конгломерата или похоронили бы среди острых скал гранитных гор, чтобы никому не мозолил глаза своими неэстетичными, но функциональными формами. Вейсы же настояли на том, чтобы он был возведен в пределах главного столичного парка, а потом еще украсили его дополнительными фонтанами и искусственно выращенным ландшафтом.
Если уж честно, то весь этот мир можно было назвать сплошным и заповедным парком. Кальдаку это не особенно-то нравилось. Слишком много зеленых изгородей, слишком густо посажены деревья. Он бы предпочел открытые и широкие пространства, как дома, где деревья либо росли мелкими группами, либо образовывали леса в строго отведенных для этого местах. Либо, наконец, находились далеко друг от друга, возвышаясь над землей, как часовые. Там массуду было где повернуться, там он мог двигаться, как и его далекие предки — огромными шагами или прыжками, в полную силу используя свои длинные поджарые ноги. Теперь уже не нужно было делать это для того, чтобы догнать убегавшую дичь. Быстрое передвижение приобрело более почетное, эстетическое значение.
