Однако час проходил за часом, и ничего не происходило. В общем-то, нам было хорошо известно, что при определенной сноровке проникнуть в помещение редакции не составляет труда. И трудно было надеяться, что злоумышленники будут действовать так неловко, чтобы сразу же себя обнаружить.
Не замечали мы никаких подозрительных перемещений и в близлежащем районе. Нигде рядом не останавливались машины, и никто вроде бы не караулил на углу. После полуночи вообще установилась полнейшая тишина. Улица словно вымерла.
– Что будем делать, если они не придут? – задала я сакраментальный вопрос.
Виктор пожал плечами.
По верхушкам лип пробежал ветер. Деревья зашумели, зашевелились, сквозь дрогнувшую листву пробился свет уличного фонаря, и по асфальту побежали причудливые тени. Мне послышались крадущиеся шаги, и я оглянулась. Но никого рядом не было – это шумел ветер.
Я посмотрела на часы. Уже три. Скоро светать начнет…
Если никто не рискнул забраться к нам в темноте, сомнительно, чтобы он пошел на это, когда рассветет. Ничего катастрофического в этом не было, но все равно на душе у меня сделалось противно, как всегда, когда срывались мои планы. Я уже начала просчитывать в уме дальнейшие варианты действий, как вдруг в окнах редакции вспыхнул свет.
Не сговариваясь, мы сорвались со скамейки и выбежали из сквера. Никого поблизости мы не заметили, да и не особенно старались. Оказавшись около входной двери, мы обнаружили, что она открыта. Когда ее открыли, мы абсолютно не заметили. Видимо, взломом занимался опытный человек.
Виктор отстранил меня и первым вошел в здание. Мы торопливо промчались по темному коридору и ворвались в помещение редакции.
Первое, что я увидела, – это румяное лицо Дудина. Он прикладывал палец к губам и показывал нам куда-то в сторону, призывая нас отойти. Понимая, что сейчас не мы командуем парадом, мы отошли к окну и попытались разобраться в ситуации.
Видимо, ловушка захлопнулась, как того и желал Логвиненко. Дверь кабинета была заперта снаружи на ключ. Окно у меня забрано решеткой – поэтому выбор у воров оставался небольшой. Но пока, кажется, они не подавали признаков жизни, слишком ошеломленные свалившимся на них несчастьем.
Логвиненко, стоявший у стены слева от двери, показал мне большой палец. Я изобразила в воздухе знак вопроса. Логвиненко кивнул в сторону напарника, который в этот момент вышел в коридор, набирая на ходу номер на мобильном телефоне. Я поняла, что он вызывает подмогу.
