После короткой паузы Горохов осторожно спросил:
– Это совершенно точно?
– Точнее не бывает, – заверила я.
– Может быть, мы все-таки решим вопрос сразу? – с надеждой произнес он.
– Вопрос уже решен, – отрезала я. – Как только Букреев получит срок, вы получите кассету.
– А вы не боитесь, что теперь у вас могут возникнуть проблемы?
– Как видите, мы очень оперативно решаем проблемы! – с гордостью ответила я.
– Да, вам можно позавидовать, – не слишком радостно проговорил Горохов. – Должен признать, что вначале я отнесся к вам непозволительно легкомысленно…
– Важно вовремя признать ошибки, – скромно сказала я.
– Лучше не делать их вообще – вы это хотели сказать?
– Говорят, не ошибается тот, кто ничего не делает, – напомнила я.
– В моем случае эта формула не сработала, – печально сказал Горохов. – Ладно, вы действительно меня обнадежили. Спасибо. Желаю успехов.
– Взаимно, – ответила я и повесила трубку.
В кабинет заглянул Кряжимский и вопросительно посмотрел на меня.
– Что, пора проводить совещание, Сергей Иванович? – спросила я.
– У нас посетители, – многозначительно ответил Кряжимский.
– Уже? – удивилась я. – И вы думаете…
– Они самые, – тихо сказал Кряжимский, печально кивая. – Впятером пришли. Требуют самого главного.
– Ну что ж, – сказала я. – Придется принять. Интересно, они все пятеро будут разговаривать?
Разумеется, я преувеличивала – ко мне в кабинет вошел только один человек. Он остановился на пороге, едва не задев головой притолоку, и оценивающе оглядел меня. Правда, мне показалось, что он не столько интересуется моей персоной, сколько демонстрирует себя.
Посмотреть, действительно, было на что: ражий мужчина под два метра ростом, белобрысый и стриженный под ноль – картина была впечатляющей. Лицо не отличалось особой выразительностью – круглое, рыхлое, покрытое шрамиками от старых угрей. Только глаза выделялись – маленькие и почти бесцветные, они горели недоброй энергией и упорством. Мужчина был облачен в шикарный белый костюм, льняную светло-серую рубашку и в штучные туфли, которые подобная публика предпочитает называть эксклюзивными. И еще посетитель издавал необыкновенный аромат – наверняка парфюм, каким он пользовался, тоже был эксклюзивным.
Меня всегда поражало, какое значение нынешние нувориши придают внешнему виду. Стремление одеваться красиво неизменно сбивало меня с толку. Возникало впечатление, что таким образом человек пытается начать приобщение к высокой культуре. В большинстве случаев, однако, культурой одежды все и заканчивалось.
