Он замотал головой:
– Не дам… Не хочу об этом думать, мне и так страшно!
– Дай номер! – грозно сказала я.
Он ничего не ответил. По тесно сжатым губам я поняла, что он собирается стоять насмерть.
– Ну хорошо, – протянула я. – Хотя ты ведешь себя крайне подозрительно. Может быть, именно ты украл Марину?
Он продолжал молчать.
– Предположим, она влюбилась в Барышникова… Ты сходил с ума от ревности и убил ее, а теперь боишься, что правда выйдет наружу.
– Не мели чепуху! – взорвался он.
– Тогда почему бы тебе не дать мне их телефон? – невинно улыбнулась я.
– Потому, – доступно объяснил он.
– Тогда не мешай мне молоть чепуху, – сказала я. – Итак, ты ее убил, разрезал на мелкие кусочки и собрался спустить в унитаз, как…
– Да возьми этот свой телефон! – истерически крикнул он. – Сил нет слушать твои страсти-мордасти!
– Спасибо, – улыбнулась я, принимая от него, как божественный дар, записную книжку, открытую на нужной странице.
«Овсянникова Марина».
Я набрала номер, и тут же трубку подняли, будто ожидали моего звонка.
Приятный мужской баритон сказал дежурное «алло».
– Добрый день, – сказала я. – Марину, пожалуйста.
На другом конце провода воцарилось молчание. Потом баритон осторожно спросил:
– А кто ее спрашивает?
– Это Катя. Мы учимся на параллельных курсах. Понимаете, Марина должна была отдать мне ноты и сегодня не пришла… Она заболела? Позовите ее, будьте добры!
– Марины нет дома, – сказал баритон.
– А когда она будет? Ноты мне очень нужны…
– Я не знаю, когда она будет, – сказал баритон. – Дело в том, что Марина… не сообщила нам, куда она собирается и когда вернется.
– Как? Она ведь никуда не собиралась! Она уехала? Может быть, она оставила вам мои ноты? Тогда я зайду к вам.
– Понимаете, Катя, я и сам ничего не могу понять. Марина вчера прибежала, собрала вещи и сказала, что ей надо исчезнуть. Никаких нот она не оставляла. Если хотите, приезжайте – может быть, сами их найдете. А я вам ничем помочь не могу. Надеюсь, она появится к вечеру…
Странно, но мне показалось, что он не очень волнуется.
Или у Марины было в порядке вещей вот так внезапно исчезать?
Одно я поняла, а поняв, с некоторым облегчением вздохнула – Марина исчезла сама.
Так сказать, почти по доброй воле.
А значит, она была жива!
Я положила трубку на рычаг и посмотрела на беднягу Аристова.
– Ну, вот видишь, – сказала я ему ободряюще. – Она исчезла сама. Так что можешь перестать ломать в отчаянии руки…
– Сама?
Я испугалась, что глаза Аристова сейчас выскочат из орбит.
