Сейполт улыбнулся.
— Окажи мне честь, пожалуйста, подойди поближе, — произнес он на безупречном арабском: очевидно, за него старалась языковая училка.
Я снова поклонился. Необходимо срочно что-то придумать, но мозг словно отключился. Иногда со мной такое происходит при виде оружия, направленного прямо в лоб.
— О почтенный, известный своими достоинствами господин мой, — начал я, — молю, прости меня за то, что я отвлек от важных дел такого…
— Оставь всю эту шелуху. Зачем пришел? Ты знаешь, кто я. Тебе известно, что мое время дорого стоит.
Я вытащил из сумки записку Никки и протянул ее Сейполту; думаю, он сам разберется.
Немец внимательно прочитал ее, потом опустил телефон, но, к сожалению, не игломет.
— Значит, ты Марид? — Он перестал улыбаться.
— Так меня назвала мама, — ответил я.
— Не надо строить из себя умника. Садись вот сюда. — Он махнул рукой, держащей оружие, в сторону стула. — Я кое-что слышал о тебе.
— От Никки?
Сейполт покачал головой:
— От разных людей в городе. Сам знаешь, как арабы обожают сплетничать.
Я улыбнулся:
— Не думал, что приобрел такую репутацию.
— Ну, радоваться тут особенно нечему, сынок. Теперь скажи мне, что дает тебе повод предполагать, что так называемая Никки, кем бы она ни была, находится здесь? Твое письмо?
— Я решил, что логично начать поиски с вашего дома. Если ее здесь нет, почему вы играете такую важную роль в ее планах?
Сейполт, казалось, искренне недоумевал.
— Не имею ни малейшего представления. Я говорю правду, Марид. Никогда не слышал о твоей девице, и мне она ни к чему. Прислуга подтвердит: уже много лет меня вообще не волнуют женщины.
— Никки — немного другой вариант, — заметил я. — То, что связывает ее со слабым полом, создано хирургами на каркасе мальчика. Может, именно это поддерживало ваш интерес столько лет…
Сейполт начал терять терпение.
— Буду краток, Одран. У меня попросту отсутствуют физические возможности для того, чтобы чувствовать влечение к кому-либо. Я больше не испытываю желания восстановить данные функции, так как обнаружил, что сейчас меня по-настоящему привлекает лишь бизнес. Ферштеен?
Я кивнул:
— Думаю, вы не позволите мне осмотреть ваш прекрасный уютный дом? Я не помешаю вашей работе, пройдусь тихо, как тушканчик.
— Нет, — сказал Сейполт злорадно. — Арабы — известные воришки. — По лицу его расползлась очень неприятная улыбка.
Меня не так-то легко спровоцировать; я сделал вид, что ничего не случилось.
— Могу я получить письмо обратно?
