Женщины растерянно моргали, не понимая, можно ли верить своим ушам. — Вводить электронные устройства прямо в мозг? — произнесла вторая. — Ужасно, просто ужасно!
— Откуда вы приехали? — спросил я.
Они переглянулись. — Из Народной Республики Лоррейн, — ответила та, что с камерой.
Теперь понятно: им наверняка еще не приходилось сталкиваться с идиотами, слепо следовавшими прихотям избранного модика.
— Дорогие дамы, — сказал я, — хотите добрый совет? По-моему, вы оказались в неподходящей для вас части города. И уж точно зашли в неподходящий бар.
— Большое спасибо, молодой человек, — отозвалась вторая женщина. Они пошептались друг с другом, засуетились, зашуршали сумками и пакетами и выпорхнули на улицу, оставив на столике недопитые стаканы. Надеюсь, им удастся выбраться из Будайина живыми и невредимыми.
Этой ночью Чирига (уменьшительно-ласкательное — Чири) стояла за стойкой одна. Мне нравится Чири; мы давние друзья. Она высокая, грозная, прямо чернокожая амазонка, лицо сплошь покрыто выпуклыми шрамами наподобие тех, какими щеголяли ее далекие предки. Когда Чири улыбалась, — а такое случалось не очень-то часто, — ее зубы грозно сверкали ослепительной белизной. Грозно, потому что она подпилила клыки, чтобы были острыми, как у вампира. Общеизвестный обычай каннибалов. Если в клуб заходил чужак, ее глаза становились пронзительными, пустыми и черными, как дырки от пуль в стене. Но мне она продемонстрировала традиционную приветственную ухмылку.
— Джамбо! — вскричала Чири. Я перегнулся через узкую стойку и быстро чмокнул ее в мозаичную щеку.
— Что у тебя делается? — спросил я. — Нджема, — ответила она на суахили, просто из вежливости. Потом потрясла головой. — Ничего, ни-че-го, все та же осточертевшая работа, и так каждый день.
Я кивнул. Никаких особых изменений на нашей улице, только новые лица. В клубе двенадцать клиентов и шесть девочек. Четырех чиригиных красоток я знал, две — свежее мясо. Они могут застрять здесь надолго, как хозяйка заведения, или сразу удариться в бега.
— Кто она? — спросил я и кивнул в сторону сцены, где работала новенькая.
— Пуалани. Просит, чтобы ее так называли. Говорит, это значит «райский цветок». Нравится? Не знаю, откуда она родом. Фема, настоящая девочка.
Я задрал брови.
— Значит, тебе наконец-то будет с кем поговорить.
Чири изобразила крайнюю степень сомнения.
— Да? Сам попробуй. Увидишь.
— Такой тяжелый случай?
— Увидишь. Все равно никуда не денешься. Ну ладно, ты пришел сюда отнимать у меня время или купишь выпивку?
