— Ага. Спи.
Но она и так уже мерно посапывала. Я раскинулся на простыне, время от времени скреб в затылке, лелея надежду, что мои треугольные пилюльки подействуют раньше, чем я окончательно сдамся и начну, наконец, чувствовать себя так погано, как должен после вчерашнего. В конце концов скатился с кровати и встал. В висках здорово стучало; только что этого не было. После дружеской вивисекции, устроенной мне Оккингом в участке, я отправился странствовать по Улице, опустошая запасы спиртного в каждом заведении по пути. На каком-то этапе ночного похода, очевидно, натолкнулся на Ясмин, потому что, проснувшись сегодня, обнаружил ее рядом в постели. С таким аргументом не поспоришь.
Я направил свое исстрадавшееся тело в ванную. Стоял под душем, пока не иссякла горячая вода. Пилюльки еще не начали действовать. Потом наскоро вытерся, ломая голову, как лучше поступить: то ли проглотить еще один треугольничек, то ли смириться с потерянным днем, плюнуть на все и залечь в кровать. Взглянул в зеркало: ужасный вид, но мое отражение всегда отвратно выглядит, так что ничего необычного. Меня поддерживает лишь тайная вера в то, что настоящий я гораздо симпатичнее, чем физиономия в стекле. Я почистил зубы и избавился от отвратительного привкуса во рту. Ободренный, даже начал причесываться, но на это сил уже не хватило. В конце концов отправился в комнату, натянул джинсы и выбрал свежую рубашку.
На розыски ботинок ушло минут десять. Они почему-то нашлись под тряпками Ясмин. Так, теперь я одет. Еще бы начали отрабатывать затраченные на них деньги проклятые треугольники, и я готов выйти в мир. Только не говорите при мне о еде. Я уже покушал. Позавчера.
Я оставил Ясмин записку, просил запереть за собой дверь, когда решит уйти. Она одна из немногих, кому я доверял мое жилище. Нам всегда было хорошо вместе, и, по-моему, с самого начала нас соединила какая-то хрупкая ниточка, невысказанная потребность друг в друге. Мы оба старались не испытывать на прочность чувство общности, но знали, что оно существует. Думаю, причина в том, что Ясмин не родилась девочкой. Возможно, если ты прожил полжизни существом одного пола, полжизни — другого, поневоле воспринимаешь все по-иному, приобретаешь особую чуткость. Правда, я знаю множество обрезков и бывших женщин — первов, с которыми просто невозможно ладить. Когда принимаешься за обобщения, вечно так получается.
Ясмин модифицировалась с ног до головы — и плоть, и мозги. У нее было одно из идеальных тел, которые заказывают по каталогу. Садишься рядом с дядей из клиники, и он демонстрирует тебе картинки. Спрашиваешь, скажем: «А вот эти сиськи — дорого стоят?» — и он называет цену; интересуешься: «А такая талия?» — и он подсчитывает, во сколько станет сначала сломать, а потом переделать тазовые кости. Тебе состругивают адамово яблоко; выбираешь новые черты лица, задницу, ноги. Иногда можно даже поменять цвет глаз. В клинике помогут с шевелюрой, а проблема бороды решается с помощью таблеток и одного-единственного сеанса медицинской магии. В результате получаешь себя в обновленном виде, вроде восстановленного газолинового авто.
