Сергей прислушался к своим чувствам. Что же все-таки причиняет ему большую боль – то, что Ваня отобрал у него любимую девушку, или то, что это был именно Ваня, а не кто-то другой? Ясно было одно: уступать сына Ивану Сергей был не намерен. Он не проиграет ему еще один бой, возможно, решающий и последний. Ни за что не уступит. Землю будет грызть, но сделает все, чтобы выйти победителем. Данилову всегда доставались самые сливки во всем, а он довольствовался малым. Так было раньше, но теперь ситуация изменится. Он еще будет стоять над поверженным врагом. Сердце яростно колотилось в груди Сергея, совершая немыслимые кульбиты, зубы скрипели, а руки нервно сжимались и разжимались.
– Данилов?! – голос подоспевшего Немова вывел обоих мужчин из оцепенения. – Вы что устроили, мать вашу? Какого хрена?!
Мозг Ивана быстро соображал, что же ответить командиру, но ответа не находил.
Выход нашел Сергей. Тот почему-то тоже решил, что лучше молчать об истинных причинах ссоры, да и вдаваться в подробности прошлых взаимоотношений не хотелось, он еще не решил, как выгоднее себя вести.
– Да вот, Олег, девушку не поделили на станции. Точнее, ее внимание, – поспешно добавил он.
Сказанную полуправду неловко подтвердил и Иван, бросив удивленный взгляд на Сергея – он-то ожидал, что врач тут же все выложит.
– Уже разобрались, командир.
– Разобрались они… Ну-ка на станцию живо, там и выясним все!
И мужчины побрели по туннелю к маячившим впереди отблескам станционных костров.
* * *
– Что случилось? – встревожено спросил Миша, внимательно оглядывая лицо Сергея с кровоподтеками.
– О рельсы приложился, пока нужник искал, – отмахнулся врач, – фигня!
Отчего-то Миша не поверил словам Сергея, прозвучали в них нотки фальши, но не решился его расспрашивать.
– Давайте я вас отведу к бабе Шуре, она вас быстро в порядок приведет. Для нее это сущий пустяк.
Сергей хмыкнул:
– Миш, я справлюсь, я сам врач, не забывай.
– Врач, это да. Но себя самого лечить как-то не с руки, неудобно.
И Сергей сдался, позволяя парню увести себя. Они шли через станцию по платформе мимо обветшалых палаток, тут и там резвилась ребятня. Детей постарше видно не было, на станции с десяти лет уже начинали понемногу вовлекать в общественные работы – каждая трудоспособная единица была на счету. За ребятней приглядывала пара бабок – надо было на кого-то оставлять детей, пока родители трудились на фермах и в туннелях. Своеобразный аналог детского сада.
