– Мгновение катарсиса, – проталкивал слова сквозь судорожно сведенное горло верный слуга церкви. – Только что вы видели здесь сборище масок. Вскоре станет ясно, кто есть кто. Я падаю перед вами на колени, первопрестольный, если я в дьявольском помрачении ума узрел неверный образ. Моя вина! Моя величайшая вина!
И он упал на колени. С отвращением отвернувшись от распростертого на полу человека, Доминис снова устремил взгляд в ночь. Кто есть кто? Густой мрак затянул все лица. Автор пиесы о страстях господних был готов провалиться сквозь землю, если он, примас, окажется тем, кого он здесь столь преданно ожидал. Медленно рассеивалась перед архиепископом тьма и возникали знакомые черты. А прихвостень шептал, корчась на полу:
– Я отдаюсь вам вместе с другими сплитскими дворянами, первопрестольиик, если вы провозгласите отделение от проклятой Венеции.
– Я здесь один, а кругом венецианские наемники и корабли!
– Так же, как освободители Клиса десять лет назад. Император вас поддержит, и хорватские дворяне примчатся сюда с войском, как встарь. И папское благословение будет с нами! Испанцы придут на кораблях…
Да, конечно, император поддержал бы его, если б, подобно клисским героям, он развернул знамя венгеро-хорватского короля; испанцы с юга Италии тоже охотно бы сюда приплыли; и Рим бы его благословил, конечно же! Все помазанники божьи могли теперь терзать проклятую республику, а что осталось бы ему, предстоятелю? И что бы вообще уцелело при новом разделе?
– А кто поручится, доктор, что в конце концов первым здесь не окажется боснийский паша?
– Освободившись от проклятого союзника османов, мы пойдем на Клис, а оттуда, вместе с хорватскими дворянами…
– Слишком вы много хотите, слишком много! Или слишком мало… Да, слишком мало вы мне предлагаете.
Устало смотрел он на Перистиль, обрубленный обвалившейся колоннадой. И вдруг его поразила мысль о том, сколь невелико само по себе это место его «королевской" прогулки. От выхода до противоположной стены пятьдесят шагов, и всегда так, пятьдесят вперед, пятьдесят обратно. Можно сойти с ума в огороженном камнем дворе! Потому он и беснуется тут, подобно этому автору мистерии о страстях господних, играя с призраками минувшего королевства!
– Поднимитесь, господин Альберти, я не тот, кому вы должны поклоняться.
– Но кто же вы? Кто? Вы не провозгласите отделение?
– Это не поможет обновлению нашего края. Венецианская республика ныне защищает принципы гражданского права, с помощью которого единственно можно покончить с политическим и религиозным самовластием Было бы ужасно, если б повсюду духовная и светская власть слились воедино.
