– Верно, верно, – бормотал разобиженный каноник Петр, – все мы добрые католики, – а потом вдруг отважился вслух высказать свои сомнения: – Да, только Рим далеко. Положения здесь не понимает. Ладно, пусть мы закроем церковь, но придут ведь другие попы, вот она в чем штука-то!
– Конечно, конечно, – загомонили сидевшие вокруг стола. – Придут, как пить дать, придут! Те самые, с гор. Кривоверники! Первейший долг законных пастырей оберегать священные обряды. Надо продолжать in majorem Dei gloriam![41]
Пылкого доктора сразил этот аргумент, и он было умолк, но один из собеседников в злую минуту помянул о корабле, вставшем на якорь в заливе, и тогда доктор Альберти снова воспламенился:
– Воистину, воистину, говорю вам, Венецианская республика погибнет под папским интердиктом. Разве вы не слышите, барышники, как она трещит по всем швам?
– Вовсе не обязательно ей погибать, – возразил Петр своему приятелю. – Теперь не времена папы Григория Седьмого, когда таким образом сокрушали правителей. Тут надобно как следует пораскинуть мозгами, мой доктор!
– Трусы, – неистовствовал доктор Альберти. – Так вы и дальше стали бы покоряться отлученному от церкви правительству?
– Сенат провозгласил интердикт недействительным и неопасным.
– Это нарушает суверенитет государства, – вметался в разговор бывший падуанский теолог. – Республика защищает свою державную независимость от посягательств папы.
– А мы, высокопреосвященный, – бесновался доктор обратив на него воспаленные глаза, – что мы защищаем? Венецианское государство или свое собственное существование? Зачем поддерживать завоевателя, если можно сбросить его? Наше побережье сейчас готово освободиться с благословения папы и с помощью императора! Мы объединимся с хорватскими дворянами на севере, возродим свое отечество…
Его слова заставили вздрогнуть архиепископа. Автор мистерий выразил его давнюю мечту, вдруг ставшую возможной благодаря нынешним политическим комбинациям.
– Из пепла проклятой Венеции, – прорицал фанатик, – восстанет исчезнувшее древнее королевство…
Это не выглядело недостижимым. Мечта могла бы осуществиться, если б все здесь были заодно… Однако пылкий призыв побудил осторожных епископов и не менее лукавых членов капитула подняться из-за стола. Архидьякон оправдывался застарелым ишиасом, не позволявшим ему долго сидеть; Петр невнятно поминал какие-то утренние обязательства. Каждый подозревал в другом шпиона, сложившего чьей-нибудь власти, или этой, что находилась рядом и могла поставить копейщиков у входа, или той, что издалека осыпала проклятиями.
