Впервые объявление войны прозвучало с амвона собора святого Дуйма. Подозреваемый в еретических искажениях и лишаемый чести архиепископ защищался наиболее эффективным образом – перед верующими, чтившими Священное писание, опираясь на свидетельства евангелистов и апостолов, он доказывал, что римская схоластика сама искажает христианство. Разумеется, пограничную общину, существовавшую лишь благодаря незыблемой вере и легендам о святых мучениках, нельзя было сравнивать с падуанской аудиторией, где проходили академические дискуссии, поэтому и научные аргументы сейчас уступили место цитатам из Евангелия; точно так же впоследствии построит Доминис свою книгу «О церковном государстве». Творческая мысль ученого и гражданина пронизывает все его труды. Гениальный экспериментатор как бы подбирал метод, с помощью которого он добьется желаемого. Сызмалу соединялись в нем интуиция с жаждой опыта, мысль с действием. Книга для Марка Антония никогда не становилась утешением или компенсацией недостающего реального дела. Словом и делом противостоял он своим противникам и разного рода скептикам. Уже в его сплитских проповедях прозвучали основные мысли, позже получившие полное воплощение в десяти толстых книгах; никогда прежде не испытывал он более сильного желания выйти на арену истории.
Шансы на возможный решающий поворот возникли, Когда неистовый папа Павел V в 1606 году наложил интердикт на Венецианскую республику, которая, осуществляя свое суверенное право, осудила за уголовное преступление нескольких священнослужителей. Анафема папы, высказанная по адресу правительства католического государства, вновь раздула давний конфликт между церковной и светской властью. Венецианский Сенат во главе с отважным Сарпи защищал суверенитет и право Республики от посягательств наместника божьего на земле, который запретил венецианскому духовенству исполнять свои обязанности до тех пор, пока Сенат не уступит. Пришло время определиться, время, когда храбрецы выходят вперед, а осторожные подаются назад. Обруч, который Рим создавал вокруг Марка Антония, лопнул, и прерогативы примаса обрели наконец реальную силу на длинном побережье старой Хорватии.
Оплотом католичества в Далмации становится архиепископский дворец. Необычные гости появляются в нем, а горожане, которым ничего пока точно не известно, пребывают в смущении. Библиотека ученого превратилась в боевой штаб. Туда приносили депеши, оттуда посылали депеши, доверительные и важные. После длительного периода удушающей тишины Марк Антоний жадно ожидал подступающего с запада урагана. Он стал как бы осью, центральной точкой, вокруг которой вращались остальные; масштаб решений уносил его в заоблачные высоты. Епископы сохраняли сдержанность: они охотнее предпочли бы выждать в сторонке исход дуэли между Римом и Венецией. Однако исступленный Павел V не позволял: интердикт! Но и повеление дожа категорично: продолжать службы божьи! Какой из двух властей покориться?
