А Оксане думать больше ни о чем не хотелось. Вообще ни о чем. Бывает так, что голова пуста, словно банка, из которой съестное не просто выскребли, а буквально вылизали. Такой вот и девочка сама себе казалась. В какой-то момент ее это даже порадовало, потому что вдруг стало легко. Терять больше было нечего, а в счастливые билеты судьбы Оксана больше не верила. Валентина Викторовна, Колька, Иринка и Петька из прошлой жизни — все куда-то исчезли, потерялись. Осталась только Найда. Вот кто ее самый верный и преданный на свете друг. Не забыла, не оставила, не бросила. С ней и повыть досыта можно, и поиграть. Быть самой собой. В этом и есть настоящее счастье. Жалко только, что люди не понимают этого и норовят запихнуть тебя вечно в какие-то условности, рамки. Хотя, какое дело Оксане до людей, вот сейчас она выздоровеет, выпишут ее из больницы, и убежит она из интерната далеко-далеко, куда глаза глядят, не останется там ни минуточки.
Оксаниным раздумьям помешал никто иной как Коля Семечкин. Он вернулся в интернат. Там его вопреки ожиданиям мутузить не стали, а похвалили за то, что не оставил девочку в беде, а хотел помочь. Поступил по-мужски, одним словом. За это Кольку уважать стали не только младшие, но и старшие, а тут еще подвернулось удачное дело. Коля таиться не стал и поделился с ребятами, чтобы совет дали. Кто-то поддержал, кто-то пальцем у виска покрутил, а другие остались не при делах, но в целом приняли общее решение, что Семеч-кин прав, и это в высшей степени благородно. «Да за такое памятник положено при жизни поставить», — высказался Клещ, любивший сыпать громкими словами. Посмеялись дружно и разошлись, а через неделю, когда удалось выяснить местонахождение Оксаны, явились всей бандой к ней в палату. Увидев снова своих обидчиков, Оксана от страха чуть как хамелеон не слилась с окружающей местностью. Коля как самый дипломатичный и более-менее пользующийся у Оксаны доверием, взял слово первым.
— Вот, мы все пришли тебя навестить. Не бойся, ничего плохого не случится. Мы хотим помириться и сделать тебе подарок.
Напуганная уже до этого в интернате, девочка с недоверием восприняла слово «подарок». Теперь-то она понимала, что за этим словом может скрываться не только хорошее, но и плохое. Вот последнего как раз очень не хотелось. Хватит с нее уже приключений. Но тут вступил в разговор Клещ, а за ним и Рената.
— Ты это… — пауза, хруст костяшками пальцев от волнения, — прости нас. Если бы я знал… мы знали, как пришлось тебе до интерната жить, то не воспринимали бы тебя так. Честно.
