Так одна за другой я прошел все комнаты второго этажа. Каждая из них произвела на меня двоякое впечатление. Я помнил их при дневном свете, но то что предстало передо мной в дрожащем пламени свечи было совершенно не похоже на увиденное ранее. Словно кто-то за этот короткий промежуток времени полностью изменил облик помещений, подсунув вместо некогда уютных комнат гротескно-отталкивающий клон. Ни единый раз за все время моего пребывания на втором этаже эхолокатор даже не пискнул. Возможно, в темноте спальни и казались ужасающим подобием подвалов и застенок, но в них точно не было ничего хоть сколько-нибудь сверхъестественного.
Наконец, я добрался до лестницы на чердак и остановился, испытывая неловкое стеснение, как будто мне предстояло войти в будуар к малознакомой женщине. Ведь если где-то в этом доме и есть тайник, полный секретов прошлого, то ему самое место на чердаке.
Дверь распахнулась с протяжным стоном, и свет выхватил неровные горы хлама, сваленного по углам. Ветер, взвизгнул, ударил в лицо, пахнув запахом пыли и тлена. Если гостиная была сердцем дома, то здесь, на этом грязном, заваленном давно позабытыми и ненужными вещами чердаке, находился его мозг.
Не успел ступить во владения времени, как сзади раздался едва уловимый шорох. Я мгновенно напрягся, мышцы спины превратились в камень, а рука четко отлаженным движением скользнула под рубаху к припрятанному под ней револьверу. В этот момент ноздрей достиг едва уловимый, но от этого еще более сладостный аромат цветов шиповника.
— Уже второй раз за вечер ты подкрадываешься ко мне, — произнес я, не оборачиваясь.
— Значит, ли это что ты теряешь бдительность? — игриво поинтересовалась Эмми у меня за спиной.
Она подошла ко мне вплотную и, приподнявшись на носочки, с любопытством принялась осматривать чердак. Я ощущал идущее от неё тепло, отчего кровь вскипела, лоб покрылся легкой испариной, и мне мучительно захотелось поцеловать Амаранту.
— Даже не думай об этом, — огибая меня, сказала Эмми. Конечно, она без труда по участившемуся сердцебиению и сбившемуся дыханию поняла, в каком направлении идут мои мысли. — Мы все-таки работаем.
Я поморщился, думая о том, когда это она успела стать такой деловой, но возразить было нечего. Амаранта между тем уже вовсю хозяйничала на чердаке. За какие-то считанные минуты, она, подняв столбы пыли, забралась в самый дальний угол и теперь, фыркая и чихая, развила бурную деятельность по откапыванию какого-то древнего сундука.
