Тепло и… тревожно. Никита сначала даже не понял – почему? Он разглядел недалеко от подъезда чёрную легковую машину с «обрубленным» квадратным багажником. На таких разъезжали киношные американские гангстеры тридцатых. Шофёрская дверца открылась, на булыжную мостовую вылез человек в гимнастёрке, сапогах и синих галифе. На голове у него была военная фуражка с тульёй непомерных размеров, с околышем такого же цвета, как галифе. Вероятно, подобные воинские фуражки послужили образцом кавказской публике, когда те дружно принялись за внедрение моды кепок-аэродромов.
Военный вытащил из кармана портсигар, мертвенно блеснувший лунным зайчиком, продул мундштук папиросы, потом долго рылся по всем карманам в поисках спичек. Но спички, то ли не желали зажигаться, то ли просто пропитались трудовым шоферским потом, запах которого доносился даже до крыльца, где стоял Никита.
Наконец, одна из спичек повиновалась-таки настойчивому добытчику огня. Он прикурил. Тут одно странное обстоятельство поразило Никиту своей невозможностью, фантастичностью: у военного не было носа! И лица не было! То есть, лицо, наверное, было, но в коротком свете спички под лаковым козырьком просматривалось только белое пятно с воткнутой в него папиросой.
Сзади из подъезда раздался топот ног, смахивающих на слаженную поступь левых бригад, возвещающую скорую победу Великого Октября, и по ступенькам к машине сбежали ещё трое безликих, сплошь затянутых ремнями, в куртках и штанах искусственной кожи. За кожаными шёл человек в чесучовом пиджаке с перекинутым через руку пальто. В другой руке человек держал большой канцелярский портфель красной кожи на двух медных застёжках.
– Зачем пальто, – вслух подумал Никита, – тепло ведь?
Вдруг кто-то сзади больно саданул его в спину, да так, что Никита чуть было не скатился кубарем по крутым выщербленным ступенькам.
– Туда, куда его повезут, на первых порах и пальто пригодится, – прозвучал очень знакомый голос.
За спиной стоял Ангел со своим вездесущим коробом, которым он продолжал цеплять всё подряд. На этот раз досталось Никите.
– Нельзя ли поосторожнее, – огрызнулся он, инстинктивно пытаясь дотянуться рукой до ушибленного места.
Ангел только фыркнул в ответ, поправляя на себе портупею. Он тоже оказался затянут в кожу, как и действующие лица текущей драмы, с той лишь разницей, что не потерял лица своего. Ещё у Ангела не было форменной фуражки с огромной тульёй и околышем синего цвета. Зато в голубых петлицах гимнастёрки красовались четыре «кубаря», а это не такой уж малый офицерский чин у красных командиров довоенного времени.
