Потом была сатанинская месса, то есть мистерия посвящения. Видимо Герман обо всём догадывался, иначе, зачем бы ему совершать над ней обряд мистического посвящения? Тем более, что Шура доверяла больше Богу, чем Сатане. Ведь князь мира сего никогда не сможет дать доступ к тому сгустку энергий, какой здесь, в его владениях, напрочь отсутствует и является именно как дар Свыше.
И вот сейчас пришло желание попробовать свои силы снова, тем более, в последнее время художнице работалось как никогда – Герман не обманул. Важно, что работы получались не дешёвыми поделками, а каждая удивляла Шурочку своей непредсказуемостью. Действительно, её наставник постарался распалить в девушке настоящий талант, и ради этого стоило отблагодарить Агеева.
Установив портрет на мольберте, Шура опять включила «Полёт валькирий», но к работе долго не приступала – вживалась в образ. Стать творцом дьявола! – от одной этой фразы становится не по себе. Но желание свершить что-то грандиозное на этот раз было намного сильнее всяческих отговорок. Ведь ничего не получается только у того, кто ничего не делает, либо ищет весьма уважительную причину, чтоб ничего не делать.
Художница по такому случаю даже антураж для себя подобрала особенный: чёрная водолазка с вырезом на груди в виде капли, чёрные кожаные джинсы со шнуровкой по бокам, а лоб перетянула красной лентой, прошитой золотой нитью. На ленточке были изображены какие-то восточные символы, но для Шурочки это показалось в самый раз!
Ещё немного задержала важная дума, стоит ли надевать туфли?! Только решила всё же, что для портрета, к тому же ещё не написанного, – слишком большая честь. Мягкие лохматые тапочки, правда, не очень подходили к одеянию, но это не слишком важнецкая суть. Главное – общий настрой был, значит, должно быть и всё остальное.
Самым главным в её настрое было отключение от суеты, от мира, но она об этом даже не задумывалась. Просто чувствовала какую-то искру, вспыхнувшую в сознании, очень похожую на новогодний бенгальский огонь с одним лишь отличием: полыхание бенгальских огней вызывает улыбку, щенячью радость, ожидание чего-то большого, радостного.
Здесь же появилось чувство опасности примерно такое же, когда охотник идёт по следу тигра, зная все его подлые кошачьи замашки, ожидая с любой стороны в любую секунду прыжка, держа наготове скорострельный карабин, который зачастую оказывается бесполезным. И тогда только широкий армейский тесак способен решить исход схватки. Этим тесаком у Шурочки был набор беличьих кистей. Она начала разводить краски, но вдруг откуда-то из Зазеркалья снова неожиданно вынырнул Телёнок.
