- Я пришла, чтобы потребовать вернуть мои силы, - сказала она с вызовом.
Всеобщий вздох разнесся по всему помещению - охранники стояли в каждом углу дворца, - прежде чем повисла напряженная тишина. Звук и нехватка звука были в дисгармонии, словно осколки битого стекла.
- Ты? Потребовать у меня? - произнес он, в точности повторяя все, что однажды она сказала Тристану. - Сомневаюсь, что когда-нибудь верну твои силы. Ты попытаешься вернуть Тристана, я не могу позволить этому случиться.
- Он принадлежит мне.
Брови Персена сошлись на переносице.
- Если бы я мог разрушить чужое заклинание, я бы сделал это. А так как Друинн этого сделать не может, я просто отправил его подальше, где он и останется. Радуйся, что я не убил тебя.
"Радуйся, что я не убил тебя", - мысленно передразнила Зирра.
- Я требую, чтобы ты вернул мне силы сейчас же!
- Еще требования? - Его голос стал убийственно резким. - Назревает война, Зирра. Многие мои привилегированные волшебники уже присоединились к мятежникам в надежде на разрушение нашего предварительного союза со смертными. И ты приложила к этому свои усилия. Я наказал тебя за твои действия, и все равно ты продолжаешь думать только о себе и требовать, чтобы я вознаградил тебя. Мой ответ, - добавил он небрежно, почти радостно, - нет. И любой, кто поможет тебе, навлечет на себя мой гнев.
У нее в животе затрепетал страх, который своими острыми крыльями изрезал ее надежду. Ее взгляд переместился на королеву, которая восседала на троне рядом со своим возлюбленным Главным священником. Хизер была единственная, кто сдерживал нрав Персена.
Зирра молилась, что королева поможет ей.
- Я согласна с моим королем, - произнесла Хизер мелодичным голосом, который был похож на песню. Почти рассеянно она дотянулась до руки Персена и сжала ее. - Ты должна оставить это в покое. Оставить Тристана в покое.
"К черту их", - рассердилась Зирра. Они такие самодовольные, всегда знают, что лучше всего. Что ж, она знала, что будет лучше для нее. Тристан. Только в его руках она чувствовала себя красивой и сильной. Только когда он подчинялся ей, она чувствовала себя живой, полностью удовлетворенной.
Сквозь полуприкрытые веки она вновь посмотрела на Главного священника, и их взгляды столкнулись - ледяное противостояние голубых глаз.
- Ты проклял собственного брата, обеспечив ему вечную жизнь в камне. Я ничуть не хуже тебя.
- Я исправил свои грехи. Мой брат сейчас счастливо живет со свей спутницей жизни и их детьми.
