"Он найдет, чем себя развлечь", - убеждала себя Джулия. Он может поупражняться со своим мечом, или прогуляться... и ублажить каждую женщину, с которой встретится. Откинув подальше ревность, она почесала нос. Может, оставить Тристана здесь, и не было таким уж умным решением.
Она может приказать ему отправиться обратно в шкатулку. Стук сердца. Два. Вздохнув, Джулия отмахнулась от этой идеи. Как она может в здравом уме сказать человеку, чтобы он запер себя в маленьком пространстве? Закусив губу - и впервые осознав, как часто она это делает, - Джулия надела старые тенниски. Она посмотрела на Тристана, только чтобы убедиться, что он пристально наблюдает за ней. Никаких эмоций на лице.
- Меня не будет где-то полчаса, - сказала она. - Не открывай никому дверь и, пожалуйста, пожалуйста, не используй свой меч против кого-либо.
- Любое твое желание...хозяйка. - Последнее слово он произнес с насмешкой. - Разве я уже не обещал тебе, что не буду трогать свой меч в твоем доме?
- Тристан. - Она резко закрыла рот. Ему не нужны извинения, он хотел пойти с ней. Однако она не хотела менять свое решение. Как только ее уши уловили тиканье настенных часов, она надела пальто. - Я скоро вернусь. Обещаю.
Он отвернулся от нее.
Желание остаться атаковало ее здравый смысл. Сожаление опалило, стоило сделать один шаг вперед. На улице на нее повеял свежий порыв ветра. Сначала он показался ей довольно теплым, но потом стал невероятно холодным, играясь с ее внутренним термометром. Джулия задрожала. Она приподняла воротник своего пальто, сжала ключи в руке и ступила на крыльцо. Автоматически она посмотрела кустарник. К счастью, он все еще был живой. Ее сестра обожала говорить, что у Джулии "Указательный палец смерти". Что-либо зеленое, с листьями, оставленное на ее попечение, обязательно погибло бы. Джулия вздохнула. Тристан был не зеленым, но она все равно не могла хорошо позаботиться о нем.
Как только дом погрузился в тишину, Тристан начал бороться со вспышкой ярости. Джулия опять приказала ему, как он и ожидал. Джулия такая же, как и все его предыдущие хозяйки. Ее пренебрежение к его желаниям заставило зверя внутри него рычать и скрести лапой, ища освобождения. Но во-первых и прежде всего, он был воином, а воин знал, когда нужно освободить этого зверя, а когда и приструнить.
Сейчас он должен был приструнить его, успокоить. Он повинуется и больше не предложит больше, чем потребуется.
Он хотел, чтобы Джулия была другой, подумал Тристан и сжал кулаки. Но она не была.
