Алекс уже подошел к своей парадной двери и стал отпирать ее, а заплаканное лицо той женщины все преследовало его. Как зовут ее? Отчего она плакала? Из какого дома выходила? Он сел на узкую винтовую лестницу в передней, выходившую в опустелую гостиную, и смотрел на отражение луны на голом деревянном полу. Никогда не встречалась ему столь обольстительная женщина. Такое лицо может запомниться на всю жизнь, и Алекс, еще сидя недвижно там, понял, что не забудет его если и не до конца дней, то однако ж очень надолго. Он даже не расслышал телефонный звонок, прозвучавший несколькими минутами ранее, настолько погрузился в мысли об открывшемся ему видении. Когда же расслышал-таки телефон, то живо взбежал в несколько прыжков на верхний этаж и успел войти в кабинет и извлечь аппарат из-под кучи бумаг на письменном столе.
— Привет Алекс. — Последовало напряженное молчание. Звонила сестра, Кэ.
— Чем обязан? — То есть, чего ей нужно. Она никогда никому не звонила без нужды или важного ей дела.
— Ничего особенного. Где ты был? Полчаса не могу дозвониться к тебе. Девица, у которой вечерняя работа в твоей конторе, ответила мне, что ты уехал прямо домой. — Верна себе. Истребует, что ей требуется и когда ей потребуется, по нраву ли это кому или нет.
— Вышел пройтись.
— В такой час? — в голосе прозвучала подозрительность. — Чего ради? Что-нибудь случилось?
Про себя Алекс тихо вздохнул. С годами сестра извела его. Сбереглось так мало сочувствия, доброго отношения к ней. Вся она — сплошные острые углы, хладные, жесткие. Пожалуй, похожа на хрустальную вазу с твердыми остро заточенными гранями, которую можно поставить на стол, не без удовольствия разглядывать, но отнюдь не трогать и в руки не брать. С годами стало заметно, что и ее муж подобного мнения.
— Нет, Кэ, ничего не случилось. — Однако, следовало присовокупить, что при всем ее безразличии к чувствам прочих людей Кэ обладала сверхъестественной способностью угадывать, когда ему не по себе или он вне себя. — Выходил воздухом подышать. День выдался длинный. — А потом, чтобы утихомирить беседу и слегка отвести внимание Кэ от его персоны: — Ты разве никогда не выходишь пройтись?
— В Нью-Йорке? Это надо выжить из ума. Едва подышишь, и помрешь.
— Уж не говоря про то, что оберут и что изнасилуют. — Он хмыкнул в трубку и догадался, что она тоже улыбнулась. Кэ Вилард не из улыбчивых. Всегда с избытком в напряжении, в спешке, в мельтешении, до веселья ли… — Так чему я обязан честью услышать этот телефонный звонок? — Алекс устроился в кресле и стал смотреть в окно, терпеливо ожидая ответа.
