— Чертовски? Лингвистически нетипично для тебя. — Зиг заглянул мне в лицо. — И краснеть тоже.
— Прекрати анализировать меня, — запротестовала я, но не удержалась от объяснения: — Муж в прошлом священник, и я работаю над чистотой лексикона.
Зигмунд недоверчиво покачал головой, будто это откровение оказалось самым причудливым в его карьере.
— Стингер Куинн едет в Степфорд.[8]
— Только фамилия нынче другая — Ди Форенца, — самодовольно ответила я.
Мы добрались до скального выступа у машин. Я не закончила разговор с давним другом и предложила ему поужинать вместе, пообещав отвезти его потом в отель.
А после подумала, что между Карло, Зигмундом и мной вряд ли получится откровенный разговор: никто из нас не станет делиться тем, что у него на уме. В то время я считала, что успешно разделила наши жизни. И я надеялась, он откажется. Зигмунд понимал это и, как настоящий мужчина, не стал искать отговорок.
— Нет, — отказался он.
— Завтра на вскрытии будешь?
— И снова нет. Поеду к Моррисону, потому что еще не говорил с ним, да и вообще надо соблюдать протокол, но агент Коулмен хотела, чтобы сегодня утром я был здесь.
— Она боялась, что я пущусь во все тяжкие и оторву Линчу голову?
— Конечно нет. Мы все были уверены, что ты продемонстрируешь достойную восхищения выдержку. — Зигмунд понизил голос, когда мы приблизились к остальным. — Агенту Коулмен, с одной стороны, самой не помешало бы побольше выдержки. Они с Хьюзом, скорее всего, уже разбежались, но в определенный момент я был уверен, что у них сексуальные отношения. Оба так силятся не показывать этого, что язык тел делает их похожими на однополюсные магниты.
— Старый добрый Зиг, всегда можно рассчитывать на маленькие чудеса твоей аналитики.
Он высвободил мою руку из крюка своего локтя и по-братски похлопал по ней, прежде чем открыть мне дверь машины.
— В общем, завтра я побеседую с мистером Линчем. А ты, Стингер, нынче вечером должна сделать один телефонный звонок.
Макс свернул на Голдер-Ранч-роуд, чтобы забросить меня, а две другие машины продолжили путь на юг, к городу. Когда подъехали к дому, я подумала, что здесь меня ждут не дождутся мужчина и две собаки. Я была рада повидаться с Зигмундом. Вот только, пока плелась по подъездной дорожке, боль — не то от вида тела Джессики, не то из-за стресса от встречи лицом к лицу с прошлым — рисовала в воображении картину, как я бьюсь в двери и ору: «Убежища!» Так хорошо мне было, когда Карло открыл входную дверь и улыбнулся.
