— Нет.
— Слушай, а это не спутница Крайсмана?
— Я сначала тоже так подумал, но, когда закинул удочку насчет апельсинов, она никак не отреагировала.
— Я тоже к ней подходил. Безрезультатно!
— Как бы то ни было, я рад! — Искренне растроганный, Йоганн пожал ему руку. — Рад, что сотрудничаю не только с иностранцами! Что мы будем работать вместе!
— И я рад! — Герман притворился взволнованным.
— Давай попробуем еще раз с Марианной, — предложил Йоганн. — Возможно, она не захотела открыться, потому что не ожидала, что связные — немцы.
— И у меня была такая мысль.
— Я поговорю с ней, — вызвался Йоганн.
— Нет! — возразил Герман. — Теперь один из нас должен постоянно находиться здесь. Поскольку мне все равно приходится выходить по делам, здесь останешься ты. Вдруг кто-нибудь из сопротивленцев выйдет на связь.
— Хорошо, — согласился Йоганн. — Я, правда, не в курсе, на какой станции придут за грузом.
Он и представить себе не мог, что Герману надо было во что бы то ни стало его изолировать.
— Я думал, они раньше придут, — подставил еще одну ловушку Герман.
— Я тоже… Только, понимаешь, нелегко вытаскивать сундуки на какой захочешь станции на глазах стольких людей.
«Значит, охотятся за нашими сундуками, — сделал вывод Герман. — Но откуда они, черт возьми, узнали? Ясно одно: тайна раскрыта». Герман не собирался прибегать к помощи своих людей или немецких охранников. Инструкции на сей счет были суровыми. Никто не должен знать о том, что они везут. На кого же опереться? И за Йоганном надо следить. Поручить бы кому-нибудь это деликатное дело без объяснения причин. Однако он был обязан выполнять задание один, без посторонней помощи. Ободряла его лишь надежда на то, что Макс уже в дороге и вот-вот нагонит поезд.
«Будет что доложить Максу, — думал он. — Вскрыт очаг опасности, ситуацию можно контролировать».
Громкий, продолжительный гудок локомотива прервал его размышления.
3
Хотя, по его расчетам, до поезда оставалось километров семьдесят, всякий раз, когда его малютка «фиат» бежал вдоль железнодорожного полотна, у Фотиса возникало ощущение, будто он вот-вот увидит хвостовой вагон.
Начиналась холмистая местность, шоссе поднималось все выше, и все чаще встречались немецкие патрули, иногда вместе с греками из батальонов безопасности, фактически служивших оккупантам. Из страха перед партизанами устраивались бесконечные проверки. Особенно строгим контроль был в Каллидромоне — отсюда начинались районы, занятые частями ЭЛАС.
