Макс вернулся на виллу, где, сидя как на иголках, дожидался Аристидис.
— Проснулся? — Макс кивнул на дверь комнаты, где заперся старик.
— Нет.
Аристидис опять попытался поймать взгляд Макса. Тот прошел прямо в кабинет, не глядя в его сторону.
«Что за обращение! — рассердился, как всегда, с опозданием Аристидис. — Держит меня тут, как будто так и надо. За кого он меня принимает и что такое он сам? Что я, ему служу?» Все это Аристидис собирался бросить «в лицо» этому типу, но его дерзость, как обычно, выхода не нашла. Так и с начальником: Аристидис разговаривал с ним «на равных» и высказывал все «начистоту», только мысленно.
Сидя в одиночестве, Аристидис терзался сомнениями. С одной стороны, не хотелось впутываться в темные истории; с другой — он был горд тем, что сумел «зацепить» важное дело. В тисках противоречивых чувств он ощущал себя то как затравленный зайчишка, то как лев или по меньшей мере хитрющая лиса. Само собой разумеется, что испытывать одновременно такие сильные чувства было тяжело, просто-таки невыносимо для ничтожного служащего из торговой инспекции.
А Макс в кабинете звонил по телефону:
— Говорит ноль тринадцать! Как дела?
— Наши люди выехали на улицу Лезву, — сообщил лысый майор. — Потом на квартиру к барышне.
— К ней поедешь один, без сопровождения. Постарайся, чтобы тебя никто не заметил.
— Понял!
— И пошевеливайся! Чтобы узнать один адрес, два часа угробили!
— Но… видите ли… — начал было оправдываться собеседник, но Макс перебил его:
— Вижу! — И положил трубку.
Немного подумав, он набрал номер Антониса. Хотел убедиться, что человека, за которым поехали, застанут дома.
На звонки долго никто не отвечал, и Макс готов был уже бросить трубку, как с другого конца провода донеслось: «Алло!»
Максу показалось, что голос у того немного запыхавшийся. Он послушал, как Антонис несколько раз нетерпеливо прокричал «алло», и положил трубку. Через несколько минут этот Канакис предстанет перед ним со связанными руками, и тогда выяснится, каковы планы его сообщников.
3
Антонис в недоумении глядел на трубку. Когда зазвонил телефон, они с Фотисом выходили из квартиры. Он бросился обратно, потому и запыхался.
Фотис тоже вернулся в холл.
— Кто звонил?
— Не знаю. Положили трубку.
— Может, ты не успел?
— Нет-нет… Положили после того, как я несколько раз сказал «алло». Ошибка, наверно…
— Или?..
— Что — «или»?
Что еще мог означать этот звонок? Во всех своих действиях Фотис неизменно исходил из предположения, что существует «другой», его противник. И всякий раз старался поставить себя на его место. Если шпик из торговой инспекции добрался до нужного человека, немцам не составит труда узнать адрес и телефон Антониса. Обычно люди знают, какой голос должен ответить им по телефону, и кладут трубку, как только убеждаются, что ошиблись. Тот ли это случай? И был ли звонок случайностью? Как бы он сам поступил в подобной ситуации? Зная телефон нужного ему человека, наверняка позвонил бы, чтобы узнать, дома ли тот. Так… Что за этим последует?
