Он пригласил ее отобедать («Доставьте удовольствие, разделите со мной трапезу»), а после попросил сварить кофе.
Она следила за пенкой, когда он проговорил как бы про себя:
– А вдруг получится ее приручить.
Алиса решила, что ослышалась.
– Простите. Что вы сказали?
Она повернулась к нему.
– Разве я что-то сказал? – Он смотрел на Алису с самым невинным видом, но глаза его смеялись. – Смотрите, чтобы кофе не сбежал. Чашки в шкафу, слева, на верхней полке.
Кофе все-таки сбежал, а нужные чашки нашлись только с третьей попытки.
Подперев щеку ладонью и стараясь сохранять серьезность, он с удовольствием наблюдал за Алисой. Знал, что женщина чувствует себя уютнее в чужой постели, чем на чужой кухне.
Ее попытку вымыть посуду он остановил фразой, которая задним числом будет стоить ей самой жгучей ревности, даром что речь шла о приходящей домработнице:
– Оставьте. Здесь есть кому об этом позаботиться.
А потом вышел провожать ее до станции.
В сумерках тропинка, проложенная среди сугробов от дома к калитке, и тяжелые заснеженные ветви сосен, и тактовые черты фонарных столбов вдоль дороги, и фары выныривающих из-за поворота машин, и шум невидимой электрички – кантиленой перетекали из одного в другое, не кончались.
Возле платформы он замедлил шаг, кивнул в сторону маленького пристанционного кафе:
– Хотите зайдем?
Было семь вечера, совсем темно, и еще предстояла полуторачасовая дорога домой.
– Может быть, в другой день?
– А у меня есть только этот, – ответил он между прочим, будничным усталым голосом.
Ее замешательство было очевидным. Он улыбнулся, быстрым движением подхватил ее руку и, прощаясь, на секунду прижал тыльной стороной ладони к своей щеке.
Поезд запаздывал. Алиса всматривалась в даль железнодорожного полотна. Наконец ей показалось, что мелькнул острый луч прожектора. Но это были фары машины на переезде.
Она представила себе огромную квартиру на Кутузовском, наследство деда-академика. Сегодня присутствие родителей не помешало бы. Она боялась, что в пустых ночных комнатах полноты бытия исчезнет. Но родители, геологи, второй год работали в экспедиции, в Казахстане, а тетка, опекавшая ее, ночевала у себя, в Сокольниках.
Поодаль, у края платформы, стояли, переговариваясь, мужчина и женщина. Голоса их в морозном воздухе звучали ясно и близко. И тут же Алиса расслышала незатейливый гитарный перебор, доносящийся из кафе, а потом плач ребенка в доме по ту сторону железной дороги и лай собаки в сторожке за церковью на холме, увидела одинокие дымы над крышами.
