Ограду его могилы Лена тоже украшала декоративными фигурками черных ангелочков, и для завершения композиции ей осталось водрузить еще три фигурки.
Прибравшись на могиле и присев отдохнуть, Лена заметила, что здесь ей легче думается и что она может рассуждать более логично. Она словно советовалась с Кузнецовым, и каждый раз, прокручивая в уме очередную свою комбинацию, оттачивала и шлифовала ее до сатанинского блеска. А как блестят глаза у дьявола, его верные слуги наверняка знают!
Лена по мобильному телефону связалась с Уваровым и назначила ему встречу в ближайшей от СИЗО кафешке. Сашка появился в дверях, и свет во Вселенной померк. Его двухметровая фигура сразу привлекла к себе внимание окружающих. Лена после обычных в таких случаях слов приветствий начала с осторожного зондирования.
– У меня к тебе просьба, мой большой и настоящий друг. Только давай договоримся, что, если вдруг она покажется тебе странной или невыполнимой, ты мне сразу об этом скажешь и мы забываем о нашем разговоре, как будто его и не было вовсе. Идет?
– Лена! Что ты как неживая со мной общаешься? Я с твоим мужем и Кротовым столько дерьма перелопатил, что, по-моему, наши оперы в увертюрах не нуждаются. Они – опера, я – спец. Работа у нас грязная, но полезная, а ты со мной, как замполит с кандидатом в КПСС, разговариваешь.
– Ладно, Сань, не обижайся. Просто я давно с тобой не общалась. И потом… моя просьба… она не совсем обычная, что ли.
И Лена очень осторожно и грамотно, чисто по-кузнецовски простелила такую «подстилку», что лечь на нее было сплошным удовольствием. Уваров сам не заметил, как удобно устроился на Лениных «пуховиках».
– Видишь ли, Саня, в твоем хозяйстве находятся три молдавских урода, которые в свое время вырезали всю семью одного близкого мне человека. Не задавай мне вопросов, чтобы не выслушивать вранье. Все, что можно, я расскажу и так. Пока человек тот был жив, меня это как бы не касалось. Сейчас он умер, оставив мне эту боль по наследству. Я хочу, чтобы их опустили и покалечили. Они стадом насиловали детей на глазах у родителей, а потом тоже зарезали, как баранов. То, что эти звери сделали, находится за гранью моего понимания. Поэтому я хочу, чтобы они получили свое по полной…
– Успокойся, Лена, и не кричи. На нас уже оборачиваются. Давай мне данные на этих скотов, я посмотрю, что можно сделать. Но если то, что ты говоришь, правда, то, по моему глубокому убеждению, их надо зачищать, а не пидорастить. Дело в том, что многим пидорам нравится этот процесс. Поэтому дай мне сначала во всем разобраться, а потом вернемся к этому разговору. У меня только один вопрос: Антон знает?
