— Эй, крошка, давай не будем разводить тут сопли, и сразу к делу: как насчет большой и чистой любви? Сама видишь, мы парни хоть куда… Вискарика тебе плеснем для храбрости, чтоб не испугалась ненароком — нас тут много…
Окой, спокойно глядя на подходящих магов и улыбаясь краешками рта, как сытая кошка, неторопливо сунула ладонь в широкий рукав кимоно и вытащила свой изящный веер из тонких, покрытых лаком бамбучин и вощёной рисовой бумаги.
-Хэ, да вы только посмотрите! — ещё больше развеселились Упивающиеся. — Она собралась бить нас веером! Типа, «Уйдите противные! Я не такая...» Да нет, такая!
Главный хохотун резко оборвал смех, оскалившись, и в самом деле став очень похожим на отвратительную гиену.
— Такая или станешь такой! — рыкнул он с истерично-безумной злобой загнанного в угол зверя, которому нечего терять, кроме жизни. — Мы сделаем! Разложим, сука, на твоих же тряпках и начнем драть во все… Эй, даже и не думай убегать! — Маг угрожающе поднял палочку, заметив, что жертва отступила на шаг назад.
Но японка не собиралась убегать или отступать.
Опустив ресницы, она приложила веер к переносице и раскрыла его, закрыв лицо и словно отгородившись от приближающихся к ней врагов. На складчатой, кремового цвета бумаге веера четко обозначились два каллиграфически выписанных черно-красных иероглифа, складывающиеся в японское понятие «Миени миенай» — «Незримое».
— Ух ты! Прячешься, киска? — всё не унимался весельчак, но Окой его как будто не слышала.
— Шичи Хэнге, — произнесла японка и легким движением большого пальца свернула веер наполовину, открыв левую сторону лица. И вот тут-то Упивающиеся замерли, словно со всего размаху налетев на невидимую преграду.
Лицо девушки изменилось. Под четко прорисованной дугой брови вместе глаза, казалось, возник бездонный провал. Глазницу заполнила непроницаемая чернота, внутри которой хищно пылал багряный обод, алое кольцо, взгляд которого пригвоздил к месту всю семерку.
Для Упивающихся полутёмный коридор на мгновение искривился и потёк, как брошенная в воду акварель — и снова стал прежним, с одним только различием. Каждый из семи волшебников стоял там, где и был, но совершенно один. Маги заозирались, недоумевая, куда делись их товарищи и, собственно, сама японка.
Глава 07. Геометрия теней.
— Ты где, косоглазая? Вздумала шутки шутить?! Убью! — Весельчак пришел в себя первым. Он озирался по сторонам, щеря зубы, как матёрый волк, готовый метнуть проклятье на любое движение или звук — но вместо ответа погас свет. Светильники потухли разом, словно попав под «Нокс Тоталус», и Упивающий очутился в кромешной темноте. Секунда, другая… и внезапно его ушей коснулся тихий смех, раскатившийся по коридору, как горсть мелкого серебра.
