— Я ничего не знал о планах войны с Россией, — наконец выдавил Риббентроп из себя. — Ровным счетом ничего. Гитлер все решал сам или с узким кругом приближенных, в который я не входил.
— Но ведь шла дипломатическая подготовка войны, обеспечивалось участие в войне союзников Германии…
— Я не принимал в этом участия.
— Как же так? Вы, министр иностранных дел, не принимали участия? — откровенно засмеялся Александров.
Риббентроп по-женски всплеснул руками.
— Уверяю вас, вы не найдете никаких официальных соглашений на сей счет за моей подписью! Никаких! Поддержка обеспечивалась путем устной договоренности между Гитлером и руководством стран-союзников.
— Но в плане «Барбаросса» прямо говорится, что Командование германских вооруженных сил совместно с министерством иностранных дел, которое вы возглавляли, обеспечивает участие в войне союзников…
— Мне не был известен план «Барбаросса»! — глядя прямо в глаза Александрову, произнес Риббентроп. — Он был вне моей компетенции.
Александров только удрученно покачал головой.
— Когда вы узнали, что принято решение напасть на Советский Союз?
Риббентроп опять прикрыл глаза рукой.
— Об этом мне стало известно только 22 июня 1941 года. Буквально за несколько часов до того, как германские войска по приказу Гитлера вступили на вашу территорию… Да-да, я понимаю, это может показаться вам странным, но при том режиме, что существовал в Германии, положение дел было таково, что министр иностранных дел многое — очень многое — не знал! А о многом узнавал последним.
— Слишком о многом! — усмехнулся Александров. — Прямо-таки обо всем.
— Вы правы, — не моргнув глазом, согласился Риббентроп. — Таков был режим.
— Но еще до нападения вы, как министр, созвали совещание различных ведомств рейха и дали пропагандистские установки: войну с СССР, для международного общественного мнения нужно освещать сугубо как превентивную, всячески обвиняя в ней Советский Союз.
Риббентроп вдруг громко шмыгнул носом.
— Я не помню такого совещания.
— Но тому есть документальные подтверждения…
— Возможно, есть документы, в которых что-то такое записано, но это вовсе не означает, что так было в действительности. Я был против войны с Советским Союзом, и потому от меня скрывали подготовку к этой войне.
— Скажите, вы знаете человека по фамилии Багратион-Мухранский?
— А кто это?
— В 1942 году съезд представителей грузинских эмигрантских организаций в Риме признал князя Ираклия Багратиона-Мухранского законным претендентом на престол независимой Грузии. Прошу вас обратить внимание на дату и место —1942 год, Рим, столица государства, где правит ближайший союзник и единомышленник Германии Муссолини… Германские войска рвутся к Сталинграду и Кавказу, самое время строить планы расчленения Советского Союза, и, в частности, посадить на грузинский престол своего царька.
