— А вот тут округлость очевидная, но не как у торта, а как у спелого, сочного, бархатного персика, — продолжал свое наступление Куля тихим, грудным голосом, и нырнул своим носом под ее волосы к шее ниже уха, — который очень-очень хочется вкусить…
Тут он вдохнул аромат парфюма и ее индивидуального запаха, запаха ее волос и тела — это была потрясающая смесь.
Такой возбуждающий набор сигналов почти от всех органов ощущения мира губ, глаз, носа рук понесли Кулю на своей волне уже безвозвратно.
И если до этого у него где-то в глубине сознания еще оставались мысли о существовании в этот миг суровой реальности, появившейся опасности, то после того как он на этой волне коснулся своим языком ее шеи и проделал им тоненькую прерывистую дорожку от ушка вниз к ключице, волна возбуждения окончательно усилилась, потому как вмешательство в пейзаж общей картины окружающего мира, еще и органа слуха в тот момент снесли Куле голову со всеми остатками трезвого разума.
Дело в том, что напуганная обстоятельствами Ольга, еще как-то державшая себя в руках, замерев от внезапности страстного поцелуя, тогда еще удержала нить реальности. И даже потом, когда этот нахал нагло схватил ее за попу своими сильными ручищами, она тоже пыталась что-то соображать, хотя не смотря на присутствующее чувство тревоги от Томаркиного предательства, бабочки в ее животе моментально налетели после того, как он прижал ее к себе, дав почувствовать теперь напрямую его жар спереди и тепло его ладоней сзади.
Но когда Куля, хозяйничая руками внизу бесцеремонно проник уже под ее короткую юбку, откуда-то зная все ее тайные фишки, парализуя при этом не только разум, но и дыхание, задействовал ко всему еще и свой язык и губы на ее шее, волна ее возбуждения перехлестнула верхние пределы всех сдерживающих барьеров. Ольга, перестав противиться, и запуская вновь затаившееся дыхание, самопроизвольно на выдохе издала потрясающий затяжной стон.
Именно этот стон, означающий для Кули практически все, прозвучавший так сексуально и откровенно, дополнив собой ту картину из запахов, вида, осязания и вкуса, снес ему рассудок окончательно.
Куля почувствовал как Ольга освободилась от напряжения, и подавшись к нему всем телом, обхватила его обоими руками за шею, запустив одну свою кисть в волосы его головы. Теперь он почувствовал ее горячее, усиленное возбуждением дыхание, еще и своей грудью, потому что ее грудь приятно налягала на него, когда она делала вздох, подтягиваясь при этом на своих руках, чтобы дотянуться своими губами до его губ.
