Старый дервиш встал и низко поклонился, сложив руки на груди. Когда карета остановилась, из нее вышел знатный турок с красной феской на голове. На груди у него висело множество орденов. Он прошел мимо дервиша и через широкие ворота в стене скрылся в глубине развалин.
Почти около самого входа сидели кругом около тридцати дервишей. В середине сидел шейх, настоятель этого монастыря, отбивавший такт ногой, в то время как сидевшие вокруг громко вскрикивали, наклоняясь то вперед, то назад, то вправо, то влево. Они не видели и не слышали ничего, происходившего вокруг них, до такой степени они были погружены в свое занятие.
Знатный турок прошел мимо них и вошел в другое помещение, отделявшееся от первого полуразрушенной стеной, потолком тут, как и в первом, служило звездное небо.
В этом помещении дервиши бичевали друг друга по спине, рукам и ногам так сильно, что кровь лилась с них ручьями. Тем не менее они были в таком экстазе, что не чувствовали ни малейшей боли.
Освещенные неверным лунным светом, эти полунагие, беснующиеся и покрытые кровью люди представляли собой такое странное зрелище, что всякий посторонний человек, неожиданно попавший в этот турецкий монастырь, подумал бы, что он попал в ад.
Что касается приехавшего знатного турка, то он, казалось, был уже знаком с этой комедией, потому что, не обращая на нее никакого внимания, прошел через большой двор к старой башне, еще довольно хорошо сохранившейся. Перед входом в эту башню сидел молодой дервиш.
— Мансур-эфенди здесь? — обратился приезжий к дервишу.
— Направь свои шаги в комнату совета, мудрый и великий Мустафа-паша, ты найдешь там Баба-Мансура, которого ты ищешь, в обществе Гамида-кади.
— Была здесь сегодня вечером принцесса Рошана?
— С того времени, как я здесь сижу, принцесса не появлялась, — отвечал молодой дервиш.
Мустафа-паша вошел внутрь башни. Широкая передняя, в которую он вошел, была слабо освещена висящей лампой. Из передней железная дверь вела в комнаты.
Мустафа-паша, визирь, вошел в эту дверь.
Она открылась перед ним, как по волшебству, и визирь вошел в большую круглую комнату, вдоль степ которой стояли низкие, широкие диваны. Пол был покрыт коврами. Комнату освещали две висящие на потолке лампы.
Напротив дверей сидели на диване два турка, одетые в чалмы, широкие шаровары, подпоясанные богатыми поясами, короткие куртки и туфли с остроконечными носками. Это был костюм старотурок. Что касается вошедшего, то он был одет в европейское платье: черный, доверху застегнутый сюртук и черные панталоны. Одна только красная феска указывала на его турецкое происхождение.
