Ему нравилось говорить, что, хоть Верховный Суд и поддержал его, Америка была слишком молодой страной, чтобы ценить эротику, предпочитая сентиментальщину красоте. По мнению Дамиана большинство американцев заслуживали лишь приторные календари с увитым плющем коттеджами и цветами в вазах, или даже хуже, с малышами в костюмах животных.
Он был принят в артистических кругах Лондона с распростертыми объятиями: широко освещенный в прессе процесс мгновенно сделал его знаменитостью. И, хотя Дамиан пренебрегал славой, он оценил, что это привлекло внимание к его работам таких коллекционеров, как Эшли.
Работая почти исключительно над тем, что было ему интересно, Дамиан создавал настоящие шедевры мужской эротики. Он мог снять обнаженного натурщика воплощением изящества, нежной тропической орхидеей. А затем использовать его же, чтобы создать образ грубой сексуальной энергии, столь чувственной, что она порождала глубокие сомнения в умах мужчин, никогда прежде не находивших мужское тело сексуально привлекательным.
Конечно же, Дамиана это чрезвычайно развлекало.
Эшли Винтроп продавал дорогие эротические игрушки. Он вкладывал деньги в искусство и был большим ценителем эротических произведений. К тому времени, когда ему, наконец, удалось познакомиться с Дамианом Вольфом на открытии галереи, у него уже было несколько работ этого художника.
Они вскоре подружились, обнаружив общие интересы. Эшли был не из стеснительных, он упросил Дамиана сфотографировать несколько вещей из тех, что продавал, а, увидев результаты, продолжил давить на художника, пока тот не согласился снять весь каталог.
Эшли уже сейчас был уверен, что за каталогом будут охотиться коллекционеры. Для любой, самой незамысловатой вещи, такой как, например, наручники, Дамиан создавал простую, но элегантную композицию. Освещенный софитами металл оков сверкал настолько соблазнительным обещанием, что ни один саб не смог бы сопротивляться такому искушению. Ему не терпелось увидеть, что Дамиан сделает с плетью.
Дамиан наклонился вперед, чтобы поправить положение одного из колец, натянув на руки пару гладких перчаток из черной кожи, чтобы не оставить ни отпечатков, ни пыли на сверкающей поверхности. У Эшли в паху напряглось, когда он увидел, как изящные руки касаются металла. Он сразу распознал в Дамиане коллегу – доминанта, с того самого момента, когда тот взял у него в офисе хлыст, пропуская плетеную кожу сквозь пальцы. Сам Эшли не испытывал желания почувствовать укус хлыста, хотя находил фотографа исключительно привлекательным. Но ему очень хотелось увидеть Дамиана в действии, когда покорное тонкое тело склоняется перед ним, охотно отдаваясь любому восхитительному наказанию, которое, он был уверен, Дамиан мог бы придумать.
