— Сколько?
— Тысяч… триста?.. — он жалко дернул уголком рта.
— Конечно, — доброжелательно улыбнулась Смирновская. — Я зайду вечером, принесу деньги. Напишите расписку.
— Да-да, — задумчиво кивнул Блумер. — Расписку, конечно… Благодарю.
Туся вернулась черед двадцать минут и сказала, что Блумер не иудей.
— Я знаю, — кивнула Смирновская, дымя в кресле на террасе. — Он съел два бутерброда с карбонатом. А ты как узнала?
— Также, — усмехнулась Таисия. — Я специально сделала бутерброды со свининой и колбасой со шпиком. А когда увидела, как он их уплетает, сфотографировала.
— Что сфотографировала? — не поняла Лукреция.
— Блумера этого, не бутерброды же! Через окно кухни щелкнула.
— Наверное, это заразно, — пробормотала Смирновская, — всех подозревать и искать умысел.
— Это отработанный годами службы рефлекс, майор Смирновская, — возразила Туся.
— Ну какие у тебя были годы службы?..
— А сколько я с тобой здесь прожила, подслушивая и подглядывая! — возмутилась Таисия. — Часто я ошибалась? Нет, ты скажи — часто?
— Ладно, не злись, ты никогда не ошибалась, — сдалась Лукреция. — Спасибо за перестраховку. Вечером я собираюсь взять у него расписку — данные паспорта, номер и все такое… Проверим по данным МВД, кто такой Исмаил Блумер.
— А если он не даст тебе паспорт списать данные? Найдет предлог и не даст, тогда что? — завелась Туся.
— Не кричи… — Смирновская поморщилась. — Тогда это будет конкретным сигналом об опасности. Мы пойдем ночью в дом профессора — ключи у меня есть запасные — и пристрелим засланного шпиона. Шутка, — сказала она, когда Туся кивнула, соглашаясь.
— Ну да, а потом придется доказывать на следствии, что это не Лайкин ухажер!
— Очень смешно… — уныло заметила Лукреция.
Перед закатом, когда жара начала спадать, Лукреция пошла на участок Ционовского. Проходя в кустах сирени, она заметила в ветках пустое птичье гнездо и остановилась, рассматривая его. Лукреция всегда удивлялась способностям птиц сплетать нечто подобное клювом. Заметив боковым зрением движение у дома Ционовского, она медленно повернулась, стараясь не шевелить куст, и увидела, как Блумер в шортах и рубашке с закатанными рукавами пытается забраться под крыльцо.
Лукреция дождалась, когда он под ним скроется, прошла к дому и наклонилась, держась одной рукой за балясину.
— Хорошо устроились? — спросила она, быстро обшарив глазами темное пространство под ступенями.
— Пытаюсь, — ответил Блумер, скорчившись у цоколя дома. — Заходите, я только руки вымою.
