— Все понятно. Сосредоточься на деле! — раздраженно приказала Лукреция, Аглая повернулась к матери, прерывисто дыша, с искаженным болью лицом:
— А ты уверена, что уже не мертвая? Уверена?! — прошипела она сквозь стиснутые зубы.
— Туся! — громко крикнула Лукреция, бросившись к дочери.
Разлетелись выроненные листы, засыпав ковер. Аглая закричала с отчаянием:
— Ты пишешь о жизни, которую я не знаю! Ее не существует!.. Значит, кто-то из нас мертв! Я живу сейчас, а ты!.. Ты знаешь только прошлое. Ты — мертва, ты мертва!.. — она сползла на пол и стала кататься по отпечатанным текстам.
Смирновская бросилась на дочь, стараясь остановить ее руки — Аглая била себя по лицу и кричала. Вбежала Таисия со шприцем. Вдвоем они кое-как заставили тело девушки не дергаться несколько секунд, этого хватило на укол.
Когда Аглая замерла на спине с безмятежным лицом, Туся вытерла ее щеки ладонями и зло посмотрела на Лукрецию:
— Какого черта?.. — прошептала она, поднимаясь с ковра. — У меня Лайка никогда не плакала! Почему ты не остановила припадок? Совсем мозги мемуарами заштамповала?
— Я не знаю… Не сразу поняла, а потом поздно было, — прошептала Лукреция, тяжело дыша.
— По-че-му я не мерт-ва-я?.. — тихо спросила Аглая, с трудом проговаривая слова. — Почему не умерла вместе с дедушкой …
— Не смей. Я тебя родила в тридцать три года!.. — прошептала сквозь слезы Лукреция. — Чтобы выжить. Ты была моим спасением, хоть каким-то оправданием дурацкой жизни!..
— Сначала роди-ла, потом бы — умерла … когда уз-на-ла, что я — дурочка…
Туся опустилась на ковер и, плача, обхватила колени Аглаи:
— Неправда! Ты наша умница… Не плачь, солнышко мое, красавица ненаглядная!..
Минут пять плакали втроем. Аглая беззвучно, не вытирая слез с лица. Туся и Лукреция — обнявшись и громко подвывая. Туся успокоилась первой, посмотрела просветленно, утерлась воротником байковой рубашки. Лукреция помогла дочери сесть и заметила, стараясь установить дыхание:
— Я вообще… не помню, чтобы ты когда-нибудь плакала.
— Вот и ладно, — улыбнулась Туся. — Вот и хорошо. Мы оплакали и Пашку Воеводина, и нашу печаль. А то я с ночи хожу как застывшая — ни слезинки.
— Да, — судорожно вздохнула Аглая, — мы хорошо отплакали дядю Пашу. И всех нас…
Через две недели Лукреция вынуждена была поехать в Москву для беседы со следователем. Им оказалась молодая женщина — не больше тридцати, высокая, дородная, с веселыми глазами.
— Не обиделись, что я позвонила так рано? — спросила она первым делом, как только Лукреция уселась на стуле в ее кабинете и положила на стол паспорт. — Ваш зять, который сейчас проживает в вашей квартире, отказался принять повестку. Сказал, что по закону вручить нужно лично адресату. Изучает юриспруденцию?
