Аглая (уверенно):
— Потому что я не хочу.
Луреция (с пристрастием):
— В десять лет очень хотела, а теперь не хочешь?
Аглая (после долгого раздумья):
— Потому что люблю. А тогда я никого не любила. Я тогда резала себя бритвой и волосы выдергивала, а ты меня извиняла.
Раков (умоляюще сложив перед собой руки):
— Прошу вас, Лукреция Даниловна, прекратите допрос. У нас ничего не было, потому что я не смог.
Лукреция (вынуждая его продолжить):
— А ты не смог, потому что?..
— Потому что у меня не сто и т на Аглаю. Теперь — все? А!.. Вижу по вашему выражению лица, что не все. Уточняю. Ну не сто и т у меня на «Венеру» Боттичелли, что тут поделать! Тема закрыта? Подвиньте, пожалуйста, салат. И хлебушка черного, если не трудно. Вот спасибо…
На следующий день, в воскресенье, Туся отправилась в пристройку Ционовского, чтобы провести «зачистку помещения». Лукреция засела за компьютер делать наброски следующей главы. А Лайке было разрешено посвятить этот день мужу, что она и делала у костра за беседкой, сжигая в березовых поленьях экипировку Санитара. Раков сидел у костра на чурбаке и смотрел на нее сквозь языки пламени. Потом от комбинезона повалил дым, и невидимая за серыми клубами Аглая сказала:
— Я посмотрела вчера в интернете Венеру на раковине, которую вы упомянули, Антон Макарович. У меня ноги совсем другие. И грудь.
Раков закашлялся, отгоняя дым от лица.
— В том-то и дело, Аглая Добрынична, в том-то и дело. Ее ноги не идут ни в какое сравнение с вашими, как и все остальное… что, собственно… только усугубляет мое невыносимое положение. Мне страшно притронуться к вам, я теряю силы от одной мысли об этом.
— Я тоже вас очень люблю, — тихо сказала Аглая, проявившись частями в разметавшемся дыму.
Тело Санитара обнаружили в воскресенье вечером. Его жена позвонила Лукреции в половине второго ночи. Они не разговаривали больше десяти лет, тогда эта женщина обливала грязью Лукрецию по телефону после каждого визита к ней Санитара.
— Отчего он умер? — спросила Смирновская.
— Неизвестно. Экспертиза еще не готова.
— И какого черта ты тогда звонишь мне? — повысила голос Лукреция.
— Звоню, потому что ты сучка поганая, — прозвучало в трубке.
Лукреция резко села в кровати:
— Что это значит?
— Это значит, что Паша последние дни разгребал твои проблемы. Я так и скажу следователю, не сомневайся. Если окажется, что Пашу убили из-за твоего дерьма, я тебя засажу, клянусь.
— Ты всех уже обзвонила, или с меня начала?
