«Ну и ну, — мысленно пожал я плечами. — Сплошной Эдем. Как кто-то говорил, львы рядом с газелями. К чему бы это?»
Продолжая удивляться, я бросил взгляд сквозь гибкие ивовые ветви на второй этаж, где находился балкон Беловодовой квартиры, и замер во второй раз. Какой-то парень быстро передвигался по нему, явно в поисках чего-то. Вот он, наклонившись, исчез за цветами, росшими вдоль балкона, через секунду появился снова, покрутил головой, оглядываясь вокруг, и зашел в комнату, оставив за собой приоткрытые балконные двери. Было далековато, и я не успел как следует его рассмотреть. Но что-то в его фигуре и одежде показалось мне знакомым.
Как же я пропустил мимо себя этого незнакомого знакомого? Наверное, когда растекался «мыслию по древу». Чертыхнувшись, я быстро побежал к подъезду.
Но на мое очередное удивление громкий звонок и не менее громкий стук ни к чему не привели. За дверью, обитой дешевеньким дерматином, затаилась абсолютная тишина.
Я всю жизнь хорошо понимал, что во мне постоянно пульсирует какая-то авантюрная жилка. Помню, что Ляльке сначала это даже нравилось, потом она к этому привыкла и, в конце концов, начала тихо ненавидеть эту черту моего характера. Однако так уж я был устроен.
Поэтому, вздохнув, я вытянул из кармана начатый пакетик «Орбита», пожевал гибкую душистую пластинку и, оторвав от нее кусочек, заклеил им дверной глазок. Спустился на площадку между маршами, еще раз осмотрелся и, открыв окно, выкарабкался на карниз, нависший над дверью подъезда. К счастью, во дворе было пусто. Я осторожно встал на трубу газопровода и, плотно прижавшись к стене, пополз к балкону, ощущая себя гусеницей на ветке.
По пути заглянул в окно кухни: там никого не было. Между тем, когда я уже приближался к балкону, внизу громыхнула дверь подъезда. Я осторожно скосил глаза, но снова никого не заметил. Наверное, кто-то зашел. Интересно, если этот кто-то все же заметил меня, то что он подумал?..
Стараясь передвигаться как можно тише, я взобрался на балкон, едва не перевернув какое-то ведерко, и заглянул в комнату. И не сдержался от удивленного свиста: она напоминала мирное славянское городище после визита воинственных варягов. По полу были разбросаны какие-то бумаги. Дверцы «стенки» производства гременецкого мебельного комбината раскрыты, и на полках застыл сплошной хаос из пучков полыни, одежды, папок, посуды и опять-таки каких-то бумажек. Даже люстра, кажется, висела кривовато, а икону в углу (Беловод был верующим человеком) явно кто-то снимал и повесил назад, только сорвав с нее оклад и разбросав по полу березовые веточки. Я сделал шаг вперед и замер: под ногой у меня валялась фотокарточка в рамке с разбитым стеклом. Под ним, обнявшись, весело улыбались трое — я, Вячеслав Архипович и Лялька. Подняв фото, я бережно положил его на подоконник. Осторожно ступая и сжимая кулаки, обошел квартиру. Нигде никого не было. Наверно, пока я ползал по трубе, ворюга таки убежал. Но почему я не видел его во дворе?
